Давно уже не слушая его, шаман внимательно рассматривал доставленные ему вещи – какие-то окровавленные тряпицы и волосы.

– Надеюсь, все без обмана?

– Когда я обманывал тебя, драгоценнейший Бурухчи Гаир?

– Смотри, даже о том и не думай!

– Как можно, драгоценнейший?

– Это волосы ловчего? – сомневаясь, жрец протянул на ладони седую прядь. – Мне кажется, он еще не начал седеть.

– Давно уже начал, – внезапно захихикал Ильчит-караим. – При таких-то дочерях да не поседеть? Одна вышла замуж за…

– Как ты добыл его кровь? – снова перебил шаман, как волк, принюхиваясь к кровавой тряпке.

Торговец повел плечом и горделиво выпрямился:

– Я просто продал ему очень острый нож… и очень-очень дешево. И так неловко подал клинок, что бедолага порезался. А я уж поставил тряпицу, мол, помогу…

– Ты очень хитер, Ильчит-караим, – Бурухчи Гаир подозрительно поиграл желваками, словно не верил еще до конца в том, что все им испрошенное уже доставлено. – А распорядитель? Как вышло с ним?

– Тут уж пришлось попотеть, – ухмыльнулся торговец. – Потому я и попросил тебя увеличить плату. Кто же подпустит меня, простого торговца, к столь важному лицу? Это же не ловчий и не нукер из сотни славного Алтансуха… забыл уже, как этого нукера звали.

– Вот и хорошо, что забыл.

Шаман осклабился, показав крепкие желтые зубы, так щерится готовый к прыжку волк.

Визитер не заметил гримасу жреца, а, может, просто счел за лучшее ее не заметить, и продолжал свой рассказ как ни в чем ни бывало:

– Я знал, что у распорядителя ханских охот частенько идет носом кровь. Осталось лишь подкупить кого-то из слуг… а потом убить его – как ты и учил, драгоценнейший.

– Хвалю за то, что понял мою науку. Всё! – опустившись на корточки, Бурухчи Гаир махнул рукой. – Можешь идти, Ильчит-караим, я тебя больше не задерживаю.

– А…

– Если понадобишься, я пришлю за тобой Харама.

Торговец поспешно ушел, благоговейно прижимая к груди мешочек с деньгами и со страхом косясь на кровавые останки девичьих обезглавленных тел. Этот шаман… не слишком ли он омерзителен в своей любви к смерти? Омерзителен, да… зато платит, как не всякий хан или бек! Ничего, если что-то пойдет не так, всегда можно будет поводить колдуна за нос, да и вообще, прекратить всякие отношения с ним. Кто он такой-то – просто жрец, пусть даже и один из самых жестоких. Жесток – да, но, влиятелен ли? Бату давно не ставит его ни во что, так же, как и Гуюк, и Туракина, которой он так ревностно служил прежде, расправившись с ее помощью со своим давним недоброжелателем, киданем Елюй Чуцаем. Расправился – Елюй Чуцая всего лишь отправили в отставку – и что? Ничем другим это шаману не помогло, наоборот, Туракина прогнала его, как хозяин прогоняет старую и надоевшую собаку. Правда, один из секретарей Елюй Чуцая – кидань Суань Го, стал ревностно служить жрецу… имея, конечно, в виду какие-то свои личные интересы.

Ильчит-караим хмыкнул, спускаясь по узкой тропе к привязанным внизу лошадям, к слугам… хмыкнул и вдруг всмотрелся, увидев невдалеке путника, шедшего в распадок другою тропою.

Суань Го! Это был кидань, торговец узнал его и задумчиво поджал губы. Эта хитрая бестия здесь? Надо же. А ведь кидань своего не упустит, значит, рано еще рвать отношенья с шаманом, рано.