Оказавшись на свидетельском месте, дед заявил, что Семен Яковлевич – прекрасный специалист, не только эрудированный, но и дисциплинированный и непьющий, что немаловажно. Он – единственный хирург на район, поэтому в любую секунду должен быть доступен и соображать. Опыта маловато, да, но Фельдман за время работы не сделал ни одной существенной ошибки. В общем, местное население молится на молодого специалиста, и если возможно дать ему условное наказание, то необходимо это сделать не столько из жалости, сколько потому, что работать некому.
– Не знаю прямо, что дальше будет, – развел руками старик, – молодежь в нашу глухомань не едет, а мне помирать пора, в уютном гробике уже лежать, а теперь что я должен делать? Жить, пока он с зоны не откинется, или на каждый аппендицит из могилы вылезать? Так вы уж, товарищи судьи, дайте ему условно. Поверьте, у нас жизнь не многим лучше, чем в лагере.
Старый врач так хорошо отзывался о подсудимом, что Ирина пожалела о своем решении выслушать его в начале. Лучше бы перед прениями, чтобы хорошее впечатление было более свежим.
Может, действительно дать условно? Судья имеет право назначать ниже нижнего. Если он так нужен в этой деревне, почему бы и нет? Друзья и соратники Пахомова будут в ярости, но у них есть возможность обратиться к лучшим докторам при малейшем недомогании, они просто не знают, что такое «нет врача». А деревенские в курсе… Не так давно у нее самой был аппендицит, и Ирина помнила, как плохо себя чувствовала, но ее быстро отвезли на «Скорой помощи» в больницу и сделали операцию, а если бы она заболела, находясь в той глухомани, где имел счастье трудиться Фельдман? Доктора нет, надо ехать за сорок километров в ЦРБ, последний автобус ушел час назад, водитель единственного на деревню автомобиля в дымину пьян, телефон то ли работает, то ли нет, а «Скорая» где-то заблудилась и будет только утром. Может быть. Так что доберется до медицинской помощи она уже с перитонитом.
Получается, она наказывает не только Фельдмана, но и ни в чем не повинных жителей района. Да уж, диалектика…
Ирина хотела уже закрывать заседание, но тут неожиданно вмешался Бимиц:
– У меня вопрос к подсудимому, можно?
– Пожалуйста, – сухо кивнула Ирина и демонстративно взглянула на часы. Может, заседателям торопиться некуда, а у нее полная грудь молока и муж, обалдевший от домашних хлопот.
– Я так понял, что вы должны находиться в пределах видимости даже в нерабочие часы?
– Совершенно верно.
– А если вам куда-то надо?
Семен Яковлевич пожал плечами и сказал, что это согласовывается с главврачом.
– И вы хотите сказать, что поехали просто поговорить с Пахомовым.
– Не просто хочу, а так и сказал.
Бимиц усмехнулся:
– А какая в этом была такая острая необходимость?
– В смысле?
– Почему вдруг надо было сорваться с места и ехать высказывать наболевшее?
– Почему вдруг?
– Не логичнее ли было совместить это с каким-нибудь другим делом в Ленинграде? Если каждая ваша отлучка – это проблема, а вы – дисциплинированный и ответственный врач, то что заставило вас сорваться на ночь глядя?