– Да, я кое-что слышал, – кивнул Ахиллес. – Драгоценности некой баронессы, наградной перстень с императорским вензелем…
– И это далеко не все, далеко… К счастью для пострадавших, Тучин не был мотом. Он старательно копил деньги и выманенные с помощью «духов» драгоценности. И наши люди заключили с ним сделку – к сожалению, полиции порой приходится идти на подобные сделки со всякой сволочью. О полном забвении грехов речь все же не шла – вернее, он пытался об этом заикаться, но козыри были у наших… В общем, сделка была такова: в обмен на известное смягчение наказания Тучин выдал свой денежный ящик, назвал нижегородский банк, где его держал, выдал шифр. Уже несколько дней как драгоценности возвращены владельцам – правда, двух-трех наши люди пока еще не нашли, но постараются найти. Главное, это стало настоящей сенсацией в светском обществе Петербурга. И баронесса, и гвардии капитан, о которых вы знаете, и еще несколько человек, которых вы не знаете, приняты при дворе. Так что сенсация очень быстро проникла и туда, распространилась и там, дошло до… – он помолчал со значительным лицом, и Ахиллес его прекрасно понял. – Государь распорядился наградить отличившихся. Отличившимся оказался один-единственный человек – вы. По самым достоверным сведениям, в ближайшее время вам будет пожалован Станислав третьей степени. Положительно, вы начинаете службу на гораздо более выгодных стартовых условиях, чем многие, включая вашего покорного слугу: чин штатского поручика, орден, вы уже лично известны императору… Признаться, я вам самую чуточку завидую – хорошей, белой завистью. Мое поколение начинало в гораздо более нелегких условиях…
В голове у Ахиллеса царил совершеннейший сумбур. Он промолвил:
– Пристав Кривошеев внес свой вклад…
– Могу вас заверить, не забыт и пристав… и даже ваш денщик, который вскоре получит медаль «За усердие» – ну, не золотую, конечно, к которой представлен пристав, однако серебряную. – Он тонко улыбнулся. – Его величеству очень понравилось, что среди отличившихся не только офицеры, но и простой русский солдат, опора трона… Как вы думаете, не забрать ли нам его к себе, когда отслужит действительную? Судя по всему, что я о нем знаю, хваткий малый, немного подучить – и готовый агент…
– Вот уж не знаю, что он решит, – сказал Ахиллес. – Собственно говоря, и мне еще следует как следует подумать, прежде чем принять столь важное, меняющее всю жизнь решение…
Никодимов улыбнулся – широко, открыто, – и Ахиллес понял, что ему крайне симпатичен этот человек, о чьем существовании он еще не подозревал всего три четверти часа назад.
– Ахиллес Петрович, вы что, еще не поняли? – улыбаясь, спросил Никодимов. – Вы уже приняли решение, только пока не отдаете себе в этом отчета. Но то, что я читаю в ваших глазах, позволяет заключить, что я не ошибся. Вы уже приняли решение. Вы будете поступать в сыскную.