Таганцев был лаконичен. Он явно спешил и потому полностью пренебрег знаками препинания. «Завтра занят далеко», – написал мне дорогой Константин Сергеевич. К чему мне эта информация, я не поняла. Не то чтобы я была совершенно безразлична к событиям в жизни доброго друга, просто у него работа такая – он вечно занят и постоянно где-то пропадает.

А потом я прочитала поступившее несколько раньше сообщение от Натки, и пазл сложился. «Приезжайте скорей, дело важное!» – написала сестра. Судя по множественному числу – «приезжайте», – она это не мне одной скинула. Наверное, Таганцев получил аналогичное эсэмэс, вот и ответил в смысле «не могу, я сейчас далеко и очень занят, буду завтра». При этом в спешке он ошибся адресатом и отправил свое сообщение не той Кузнецовой – не Наталье, а Елене.

Очень довольная собственной догадливостью и рассудительностью, я перезвонила сестре и спросила:

– Привет, прости, только что увидела твое сообщение. Твое срочное дело еще не перестало быть важным?

– Наоборот, теперь это уже вопрос жизни и смерти, – угрюмо ответила Натка.

– Не пугай меня, – я на всякий случай присела на табуретку, от которой не успела далеко отойти. – Что-то угрожает твоей жизни?

– Моей жизни в родной квартире, – уточнила сестрица. – У меня ее отнимают.

– Жизнь?! – я окончательно запуталась.

– Квартиру! – Натка рявкнула, но сразу же устыдилась собственной грубости и заговорила жалобно, с просительными интонациями: – Лен, ты приедешь? Я просто в отчаянии и не знаю, что мне делать! Надеялась, что вы с Таганцевым поможете, но ты вот трубку не берешь, он тоже не отвечает…

– Таганцев очень занят, он сейчас далеко, вернется только завтра, – машинально ответила я. – Так что у тебя снова случилось-то? Объясни толком.

– Ну, во‐первых, я нашла Галину Плетневу…

– Нашла? Ну, слава богу! – я обрадовалась. – И что же с ней было-то?

– С той, которую я нашла, все в порядке, только ее с работы турнули, – в Наткином голосе радости не было ни капельки. – Оказалось, что Галина Плетнева из риелторского агентства «Санторин» – это совсем другая женщина. А та Галина, с которой была знакома я, и в самом деле мошенница. Она подставила настоящую Галину, называясь клиентам ее именем, и правильную Галину из агентства несправедливо уволили…

– А неправильная так и не нашлась?

– Нет, – Натка душераздирающе вздохнула. – Зато появилась другая гадкая тетка, и с ней мужик. Они поджидали нас с Сенькой на лестнице, уже мерки всякие там снимали, представляешь? Хотят и дверь менять, и коврик, и плитку…

– Какой коврик? Какую плитку?!

– Мой любимый коврик из кокосовой копры, классный такой, с губастой мордочкой туземца, помнишь?

– С губастой мордочкой, – автоматически повторила я.

Потом встряхнулась:

– Натка, о чем ты говоришь, не понимаю?

– Приходили какие-то люди, сказали, что я им продала свою квартиру, и велели мне освободить ее в двухдневный срок!

– Ты продала квартиру?! – я схватилась за сердце.

– Да что я – дура, продавать свою квартиру за сто тысяч рублей?! Таких цен не бывает!

– Бывают, – машинально возразила я. – С учетом амортизации жилья и износа строения остаточная стоимость квартиры может быть очень низкой, хотя сто тысяч для Москвы – это, конечно, ни в какие ворота… Натка! Эти люди, может, тебя просто разыгрывали? Пугали? Или адресом ошиблись?