– Супер, – про этажи и башни Натке говорить не хотелось, это было слишком близко к теме больного жилищного вопроса. – А я купила в кулинарии вкусные пельмени и твои любимые эклеры.

– Тоже супер, – одобрил сын.

Они вошли в подъезд, и Сенька бодро затопал вверх по ступенькам. Слишком большой, купленный на вырост, полупустой, но увесистый ранец высоко подпрыгивал в такт его шагам. Внутри громыхали книжки, тетрадки и прочее школьное барахло. Натка, следуя за сыном, свободной от пакета с покупками рукой поддерживала скачущий ранец снизу. Так, маленьким дружным караваном, они поднялись на свой этаж, и тут Сенька резко затормозил. Натка налетела животом на твердый ранец и охнула.

– А вот и хозяйка! – произнес знакомый голос, и в щель приоткрытой двери высунулся острый нос соседки Веры Марковны.

– Уже не хозяйка, – возразила, оборачиваясь, дородная дама, телосложением схожая с колонной древнегреческого храма – прямая, толстая и с крепкими завитушками наверху.

Завитушки были грязно-желтые, пергидрольные. Ниже розовело щекастое лицо с крупным носом и ярко напомаженными губами. Алый рот презрительно кривился. Дама с завитушками и губами стояла у двери Наткиной квартиры и держала в руке оранжевую и круглую, как апельсин, строительную рулетку. Край торчащей наружу желтой металлической ленты с задорно задранным кончиком подрагивал, как издевательски высунутый язык.

– Запиши: два двадцать на девяносто, – звучно произнесла дама-колонна, обращась к мелкорослому чернявому мужичку с карандашом и блокнотом.

Натка открыла рот, но Сенька ее опередил.

– А что это вы тут делаете? – спросил он. – Это наша дверь, вы зачем ее измеряете?

– Ты, мальчик, помолчи, не мешай, – отмахнулась от него дама-колонна. – Жорик, запиши сразу: нужен нормальный придверный коврик, тут мочало какое-то бомжацкое валяется, и на площадке две выбоины, надо будет похожие плиточки вставить.

Она, с трудом переломив колоннообразное тело, нагнулась и приложила рулетку к полу.

– Десять на десять плиточка, толщина почти сантиметровая, цвет – охра или терракот.

– Да что это вы тут делаете? – повторила за сыном Натка, обмирая от страшного подозрения. – Вам что тут нужно-то? Вы кто такие вообще?

– Это вы кто такие? – дама разогнулась – завитушки понеслись ввысь – и посмотрела на Натку с Сенькой сверху вниз.

– Ну, привет! – фыркнул Сенька, разводя руками. – Мы здесь живем!

– Это наша квартира, – сказала Натка.

– Была ваша – стала наша, – подал голос мужичок с карандашом и блокнотом.

Голос у него был под стать внешности – слабый, тусклый и невыразительный, но у Натки от услышанного зашумело в ушах.

– Бывшая хозяйка, что ли? Ты-то мне и нужна, – колоннообразная дама качнулась вперед, нависла над Наткой. – Значит, слушай сюда, бывшая хозяйка. Тянуть кота за это самое я не буду, ты собирай давай свои манатки и выметайся, на все про все даю тебе два дня, авось управишься. Не похожа ты на зажиточную, небось вещичек в доме негусто.

– Что значит – выметайся?

– А то и значит, чего тут непонятного? В договоре черным по белому прописано: «Обязуется освободить жилплощадь в двухдневный срок», вот и освобождай.