Я рассмеялась.

— Я уже давно там… Согласись, бодрит?

— Очень бодрит! — рассмеялся в ответ Паша.

Долгих быстрым шагом подошел ко мне, крепко обнял и спросил:

— И сколько лет мы с тобой в итоге продружили? Года четыре?

— Шесть лет, — опять поправила я. — Долгих, ты нарочно меня злишь? Думала у тебя проблемы только с русским языком, а ты и считать не умеешь! Сколько пальцев показываю? — продемонстрировала я Пашке не самый приличный жест.

— Ну все, Поликарп, ты нарвалась! — проговорил Пашка, разуваясь. Бросил на песок свой телефон и, снова подхватив меня на руки, решительно понес в неспокойное море.

— Пусти, Павлодар! — завопила я. — Я ведь в одежде!

Паша зашел в воду по колено и, вновь придерживая меня за спину, склонил над волнами.

— Полианит! — весело проговорил Долгих.

— Павиан! — отвечала я, глядя в смеющиеся зеленые глаза друга.

— Полимер!

— Павильон!

— Полифилия!

— Что? — удивилась я. — Что это еще за слово?

Вместо объяснений Пашка вдруг выпустил меня из рук, и на этот раз я тут же упала в прохладную воду, громко заверещав. Успела схватить Долгих за рубашку и потащить вслед за собой. Теперь мы вместе барахтались в шипящем море.

— Долгих, я тебя убью! — причитала я.

— Ковалева, а я тебя люблю! — выкрикнул Пашка. — Сильнее всех на свете! Плевать, пусть другие слышат!

Порывы теплого ветра подгоняли к берегу все новые волны. Соленая вода заливала глаза, которые и без того были влажными…

— Знаешь, мне жаль наших будущих детей! — проговорил Паша между нашими поцелуями.

— Это еще почему? — искренне удивилась я.

— Ты представляешь, сколько мы вдвоем можем забавных прозвищ им придумать?..

Я звонко рассмеялась и снова притянула к себе Пашу. Мы целовались, не слыша грохота моря, в те короткие промежутки, пока нас с головой не накрывало волнами.