Море за окном продолжало волноваться. Красные буйки качались на неспокойной черной воде. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз… Вспененные белые волны с грохотом подкатывали к берегу, обрушивались на деревянный старый пирс…
Шторм прекратился только под утро. Море встретило новый день полным безмятежным штилем.
Глава 39
Первые солнечные лучи ворвались в небольшую комнату. Я открыла глаза и осмотрела помещение. В желтых столбах света кружились пылинки. Глянула наверх. Над головой угрожающе возвышалось одно из вёсел… Как оно еще не сыграло кому-нибудь из нас по голове?
В комнате было свежо, а на мне из одежды — только услужливо накинутая Пашей мужская светлая рубашка. Я перевела взгляд на сладко спящего друга и не смогла сдержать улыбку. Внимательно рассматривая его лицо, осторожно провела указательным пальцем по скуле Долгих, затем погладила его взъерошенные темные волосы… Паша, промычав что-то неразборчивое, перевернулся на другой бок. Тогда я склонилась, поцеловала его в макушку и потянулась за своим сарафаном, который валялся в моих ногах.
Перешагнула через серф и подошла к открытому окну. Впервые за последние несколько дней море было спокойным. Глядя на залитую солнцем синюю гладь, первая мысль, которая посетила меня: «Боже, как сильно я его люблю…» И вторая: «Мамочки! Что мы наделали?» Неужели это все-таки случилось? То, о чем я так грезила… Мы вместе. Стали единым целым. Думала ли я еще месяц назад, что это может произойти? Я схватилась за голову и посмотрела в сторону спящего Пашки. Так, Ковалева, поздравляю! Ты провела ночь с лучшим другом, еще и в любви ему призналась. А в ответ… тишина. Если честно, не такой реакции я от Долгих ждала. Но тогда и думать об этом было некогда. Все произошло так спонтанно и естественно… Только подумав о том, что было между мной и Пашей, щеки запылали, жар разлился по всему телу. Это была лучшая ночь в моей жизни. Даже если Пашка не ответит мне взаимностью… Я не буду ни о чем жалеть.
Схватила сумочку и босоножки с пола и на цыпочках вышла из домика, прикрыв за собой дверь. С пустого пляжа убегала, будто совершила какое-то преступление… При этом сердце счастливо билось в груди, ноги утопали в сухом, еще не нагретом песке.
Дома была только мама, отец уже ушел на работу. Родительница пила кофе на кухне. Я хотела прошмыгнуть мимо нее в свою комнату, но сделать это у меня не получилось.
— Нагулялась? — выкрикнула мама.
— Ага! — ответила я из коридора. Все-таки прошла на кухню и села за стол напротив родительницы.
— С Пашей была? — спросила мама, не сводя с меня внимательного взгляда.
— Ага! — снова отозвалась я, покраснев.
«Ковалева, ты ведь взрослая девочка?» — задал мне вчера вопрос Долгих… Но разве взрослым девочкам запрещено смущаться перед родителями?
— Никогда бы, честно говоря, не подумала! — усмехнулась мама. — И-и-и… давно это у вас?
— Давно, — вздохнула я тяжело. — По крайней мере, у меня!
— А у него? — удивилась родительница.
— Не знаю, мам! — глухо отозвалась я. — Про него ничего не знаю…
Мама придвинула ко мне кофейник и сливки. Я отрицательно замотала головой.