Я осторожно подняла голову от своих каракулей. И тут же наткнулась на темный взгляд преподавателя. И в краткий миг, когда наши глаза встретились, очередной озноб пробежал по коже. Ничего доброго в глазах Аодхэна не было. И вряд ли он заступился за меня из желания помочь. Потому что взгляд мужчины был темным, и причину этого я не понимала.

Закусив губу, я снова уставилась в тетрадь, однако всей кожей продолжала ощущать пристальный взгляд.

В гнетущей тишине мы записывали все о паутине. Это явление известно давно, ядовитые бледные нити ползут от Гряды весной, реже — в конце осени. При соприкосновении с живым существом нагреваются и взрываются, причиняя боль, а то и убивая. Дядя рассказывал, что в его детстве паутины было гораздо больше, от нее в Котловине или за пределами столицы гибло много людей. Специальные отряды заклинателей ежедневно поднимались на вивернах в небо, что бы нейтрализовать ядовитые заряды и установить защиту. Правда, несколько десятков лет небо оставалось чистым и о паутине стали забывать. Φормулу заклинания мы тоже записали, и мне она показалась невероятно сложной.

Но видимо, не Аодхэну. Кстати, не мешало бы уточнить его имя, хотя я пока слышала лишь это слово, что тоже было странно.

Продиктовав теорию разрушения, мужчина снова застыл на краю подиума, скользя взглядам по лицам студентов. Аудитория замерла. Губы Аодхэна медленно сложились в кривую улыбку, больше напоминающую оскал.

— Вы хорошо запомнили формулу разрушения, Лестр?

Бедняга снова побледнел и вздрогнул.

— Я не слышу.

— Да, господин, Аодхэн.

— Замечательно.

И подняв руку, преподаватель послал еще один заряд в грудь парня. Тот вскинул ладони и выкрикнул только что записанные слова. Паутина зашипела, но все же ударила, сваливая парня с ног.

— Вы сделали ошибку в первом слове, Лестр, — любезно поправил Аодхэн. — Кто еще плохо слушал? Дамиан.

Синий разряд полетел в другую сторону аудитории, и с горем пополам его удалось погасить.

— Алиссия.

Беловолосая красавица уверенно скрестила ладони и четко произнесла формулу. Разряд погас, даже не долетев до нее.

— Неплохо, — скупо похвалил учитель, хотя на мой взгляд Лисса справилась блестяще. Признавать это не хотелось, но что есть, то есть.

— Идира.

Шипящие змейки кружили над головами. Кто-то из учеников падал, не сумев отразить, кому-то удавалось отбиться или погасить паутину. К моему неудовольствию, Магма тоже без проблем разрушила вредную паутинку и радостно улыбнулась на равнодушный кивок Аодхэна.

— Тина Аддерли.

Я не сразу поняла, что названо мое имя. Воздух словно сгустился и зазвенел, время растянулось, замирая, и прямо перед моим лицом вспыхнула тонкая голубоватая нить. Мои ладони сложились, и губы выкрикнули слова независимо от моей воли. И уже готовясь к неминуемой боли, я с изумлением увидела, как гаснет синева паутины.

— К следующей нашей встрече подготовьте доклад о северных и южных разновидностях небесной паутины, — бесцветно произнес Аодхэн. — Урок окончен.

Я, открыв рот, уставилась на него. Глаза преподавателя блестели, хотя лицо оставалось бесстрастным. И только сейчас я заметила, что радужки у него не черные, а темно-синие.