— Какой?

— Загадочный. Ну и еще немного несчастный. Девушки таких любят. Надо придумать для тебя что-то такое, душещипательное… Так, может тебя слегка покалечить? Самую малость?

— Ты с ума сошла?

Я не к месту вспомнила утюг на животе Эша и скисла.

— А я не могу остаться собой? — осторожно поинтересовался Томас.

— Скучным занудой? — уточнила я, и теперь скис парень.

— Все равно ничего не выйдет.

— Скучным и ушастым занудой-пессимистом, — мрачно добавила я.

Томас фыркнул. А потом рассмеялся.

— Есть, получилось! — завопила я, выхватывая из сумки зеркальце. — Смотри, вот сейчас у тебя совсем другая улыбка. Настоящая. К тому же у тебя есть чувство юмора, и ты не обидчивый!

— Это только с тобой. Ты же из Котловины. Глупо на тебя злиться, — махнул рукой парень. Его щеки украсил румянец, а я покачала головой, изумляясь его странной логике. Хотя в чем-то однокурсник прав. Он просто не боится меня так, как других девушек, и потому чувствует себя свободно.

Всучила Томасу зеркало и велела:

— Тренируйся. А после напишешь пять комплиментов, с которыми можно подойти к девушке. Например: зачем мне солнце, если ты сияешь ярче?

Томас поперхнулся.

— Я в жизни не смогу такое сказать!

— Будем учиться! — ободрила я. — Пиши и улыбайся, а я пока займусь подготовкой к урокам.

Следующий час я пыталась разобраться в истории заклинаний, в базовых формулах и знаках. Совершенно новые для меня знания с трудом укладывались в голове, толкались там и выпирали острыми углами. К тому же, надо было изучить заклинательный язык — чароит, почему-то чары реагировали лишь на него. За пределами нашего Королевства люди говорят на других языках, но вот заклинания всюду произносят на чароите. Большинство студентов ВСА получают начальное образование по чарам ещё в школе, потому что потенциал устанавливается в детстве. Большинство, но не я. И теперь я ощущала себя канатоходцем, зависшем на веревке посреди пропасти. Страшно, непонятно, везде туман, но идти надо. Вот я и шла — на ощупь и ползком.

В неосвященной ученической заметно потемнело, и я протерла уставшие глаза. Томас же выглядел так, словно в одиночку сразился с тварями из-за Гряды.

— Написал?

Парень мрачно протянул мне листок.

«Зачем мне луна, если ты светишь светлее?»

«Зачем мне лампа, если ты светишь желтее?

«Зачем мне камин, если ты светишь горячее?»

— Больше не получилось. Тебе нравится? — заглядывая мне в глаза, спросил этот горе-сочинитель. Я постаралась сдержать смех.

— Не надо понимать мои указания настолько буквально. И хорошо бы проявить чуть больше фантазии.

— Я ведь говорил, все напрасно. Ничего не получится. Я знал.

Скомканная бумажка улетела за столы, а я похлопала Томаса по плечу.

— Ты сможешь, я в тебя верю. Сегодня лишь первый урок, не надо расстраиваться. Постарайся придумать еще несколько комплиментов на досуге. И… желательно, что бы в них не было слова «светишь»!

Мы вместе вышли в коридор, добрели до лестницы.

— Кстати, — вспомнила я. — Ты говорил, что вмешательство в чужой разум запрещено. А стирание воспоминаний?

— Смеешься? — вскинулся парень. — Это преступление. — Он нахмурился, рассматривая меня. — Аддерли, если тебе пытались стереть воспоминания, надо заявить в ректорат. Или сразу карателям. Это очень серьезно, ведь ты могла остаться совсем без разума. А если это сделал студент… его отчислят, а то и вовсе… и неважно, к какой семье он принадлежит. О таком нельзя молчать!