– Не совсем, ваше величество. То не Близнец, но ужас, нимало ему не уступающий. Открылось нам, что древнее темное божество явилось из Бездны и воссело на трон, на котором ранее восседал Близнец. Его имя – Нергал.

Эктор и Лестрендор потерянно переглянулись. Как надеялись они оба, что это просто слухи! Как надеялись, что множащиеся упыри и привидения просто мнятся крестьянам с пьяных глаз!

– Не стоит тревожиться, ваши величества, – спокойно сказал лод Белькесир. – Пока в этом мире есть Орден, пока стоит Академия, пока в наших кузницах горит огонь, а наши руки способны держать мечи – Тьма не одержит победы.

Ингар, 7163 год от Нисхождения Ивы

Лето выдалось необычайно теплым. Над тундрой плыл запах голубики. Полярный мак пригибался под пятой громадного мамонта, и его наездница смеялась, потрясая острогой.

В этом году красавице Инкайён исполнилось восемнадцать. Дочь вождя вождей вошла в брачный возраст, но не нашлось пока на Ингаре мужа, способного ее укротить. Юная воительница не знает себе равных в драке, в одиночку добывает шкуру махайрода и легко усмиряет самых свирепых мамонтов. Даже сильнейшие из махутов склоняют перед ней головы.

– Хорошо! Ай, хорошо! – выкрикивала Инкайён, подставляя ветру круглые щеки. – Догоняй, отец, догоняй!

Вождь Айюки однако ж не спешил вонзать колючку в ухо своего зверя. Черная Шкура уже не так быстр и могуч, как в былые годы. Пришлось недавно даже снять заднюю стенку с его домика, чтоб легче было таскать.

Люди стареют. Мамонты тоже стареют. Много снега растаяло с тех пор, как Черная Шкура растоптал вождя дэвкаци. Прошло то время, когда вождь вождей Айюки пригнал на юг две тысячи боевых мамонтов. Совсем прошло.

Теперь Инкайён водит племя. С ней Тоньтонга, сын Тоньголе, и Гуйтэре, сын Лщаледы. Оба жаждут возлечь с дочерью Айюки, да где им, тонконогим! Смешно Айюки, когда он о том думает.

А место самого Айюки теперь уж не на загривке мамонта, а в теплом холомо, возле котла с вареной моржатиной. Стар Айюки, шибко стар. Его пока еще называют вождем вождей, но на охоте глядят уже только на Инкайён – что скажет, как распорядится?

Дочь, отчаявшись дождаться двух тихоходов, описала полный круг и сама догнала Айюки. Ее Белый Клык, молодой и очень резвый мамонт, приходился Черной Шкуре родным сыном.

Впереди показались остроконечные верхушки холомо. Курилось множество дымков – время обеденное, женщины варят похлебку, ждут с охоты отцов, мужей и сыновей. Тут и там мирно пасутся ходячие мохнатые холмы, среди которых с гиком и визганьем носятся дети.

Обычный день в становище.

– Смотри, отец, смотри! – крикнула Инкайён, указывая острогой. – Птицы летят! Журавли!

Айюки проводил взглядом курлычущий косяк. Да, журавли. Не на север летят – поздно уже, не на юг летят – рано еще. На восток летят. Видно, дела у них там какие-то. Человеку не узнать, что за дела у журавлей. Знахари только знают, может быть.

– То знак духов, отец! – воскликнула Инкайён. – Вот так же и нам надо! Как журавли – на восток! Не на юг, в Ларию, а на восток, вширь по всей тундре!

– Зачем? – не понял Айюки.