– Почему неудобно? – с недоумением в голосе пробасил он. – Если двадцать пять разделить поровну на пять частей, то…

– Еще чего – на пять! – Семирамида сразу сорвалась на визг. – Почему это на пять?! Кто она такая? – Последовал тычок пальцем в сторону Илоны. – Зябианка разве? У нас зябианский звездолет!

– А экипаж смешанный, – напомнил Цезарь, следя за диспутом с чрезвычайным интересом и потешаясь про себя. Краем глаза он на всякий случай наблюдал за Ипатом: взорвется или нет?

– Ну и что?! – завопила Семирамида. – Она чужачка! Чужинка! Тьфу, как назвать-то?.. Чужая, короче! Мало ей, что мы взяли ее на борт? Почему это ей пять миллионов? За что? За смазливую мордашку? За то, что охмурила эту деревенщину? – Последовал тычок пальцем в сторону Ипата. – Тоже мне проблема!

Цезарь понял, что пора вмешаться. Он никогда не видел взрывающихся вулканов, о чем нисколько не жалел, и совсем не мечтал очутиться вблизи кратера. Грозно поднимающийся со своего места Ипат раздулся минимум вдвое, его лицо, и без того багровое, приобрело оттенок раскаленного кирпича. Казалось, что капли пота на нем должны шипеть и испаряться. В таком состоянии люди крушат все подряд, не разбирая правых и виноватых.

Ной вскочил и попятился. Семирамида же и не подумала прервать тираду, хоть и наблюдала смену колера на лице Ипата. Она была выше таких мелочей.

– Провалиться мне на месте, если он не втюрился по уши в эту шпионку! – торжествующе заключила она.

И тотчас провалилась вместе с креслом, не успев даже вскрикнуть. Дыра в полу немедленно затянулась, а Цезарь с довольным видом потер руки.

– Ты зачем? – после минутной растерянности накинулась на него Илона. – Ты ее куда?..

– Отдохнуть, – объяснил мальчишка. – Мы от нее тоже отдохнем. У меня уже в ушах звенит. Не боись, она просто побудет одна. Остынет.

– Верни ее! – потребовала дарианка.

Цезарь внимательно поглядел на нее и раздумчиво почесал в затылке.

– Не-а.

– Почему?!

– Ты с ней полаешься. Хватит с нас визга.

– Чепуха! Я просто хочу посмотреть ей в глаза.

– И что ты там надеешься высмотреть? – Мальчишка захихикал.

Ухмыльнулся и Ной. Ипат, не побагровевший от слов Семирамиды еще больше лишь потому, что багроветь дальше ему было некуда, также не выразил желания вернуть певицу на место. Илона осталась в меньшинстве.

Цезарь подумал самую малость и молча приказал кораблю вырастить перед командиром низкий столик, а на нем – стакан с прозрачной жидкостью и здоровенный бутерброд с хорошим ломтем копченого мяса. Ипат не стал ждать приглашения – выпил залпом, прослезился, вспотел, шумно задышал, затем крякнул и одним укусом уполовинил бутерброд.

– Еще? – участливо спросил Цезарь.

– Надо бы… – выдохнул Ипат, проморгав слезы и смахнув пот со лба, – но потом…

– Когда – потом? – самым кротким тоном осведомился Ной.

– Когда?.. Когда все на борту придут в разум, вот когда.

– А, значит, нам только тебя дождаться осталось? – все так же кротко молвил Ной. – Мы подождем.

Цезарь сдавленно пискнул, чтобы не залиться смехом.

– Кто-то на борту определенно сошел с ума, – сказала Илона, с неприязнью глядя на Ноя.