— Как продвигается расследование? — строго и громко поинтересовался он у Труханова, не имея представления о том, над каким делом тот сейчас работает.

— Спасибо, плохо! — негромко отрапортовал Евгений, сидя за своим столом и глядя снизу вверх на выкатившийся колесом живот, расплывшиеся и упирающиеся в голубой воротник форменной рубашки щёки, щелочки глаз и короткий бобрик волос, не надорвавшегося по жизни, кадровика.

— Вот! — назидательно изрёк кадровик. — Итог вашей расхлябанности! Кстати у тебя, Труханов, уже было неполное служебное! И быстро все сдали мне по пятьсот рублей и вписались вот в этот список, — Николай Николаевич положил на стол ведомость.

— Извините за любопытство: а за что? У нас что — то затевается, если не секрет? — выступил Алексей, весьма ехидным голосом.

— Не за что, а на что? — Николай Николаевич стал ещё громче. — Жихарев женится! Об этом в управлении знают уже все!

— Опять извините, мы не в курсе. Своих дел, знаете ли, по горло, — пожаловался Алексей.

— Начальство решило по такому случаю, подарить ему импортную стиральную машину, — отчеканил кадровик, словно решил наградить Жихарева медалью за отвагу.

— А что так дорого? — не унимался Алексей. — Мы на стиральную машину собираем, или на «Мерседес»?

— Не умничай, Зеленин — не маленький! Пора бы тебе уже перерасти свои глупые хахоньки. Считай, что я уже оценил твоё остроумие, так что можешь не усердствовать! — рявкнул на Алексея Николай Николаевич.

Его мясистое лицо начало покрываться гневным потом. Возможно потому, что котёнок фамильярно залез на его ботинок.

— Между прочим, я только начал входить во вкус, — зачем — то продолжал ехидствовать Алексей.

— Ещё одно слово и ты из него выйдешь надолго! — пригрозил кадровик. — И подарок покупать поедешь!

Он стряхнул котёнка с ботинка и брезгливо поморщился.

— Начальство сначала бы нашу зарплату со своей соизмерило, — вставила слово Елена Юрьевна, продолжая этот бессмысленный разговор.

— Отставить разговорчики! Люди в форме приказов не обсуждают! А вы, Елена Юрьевна к своей, приближающейся семимильными шагами, пенсии должны были это уже усвоить. Какой пример вы подаёте молодёжи? А животное немедленно убрать!

Николай Николаевич собрал деньги, список и унёс вместе со своим тучным, пышущим здоровьем, телом и никогда не улыбающимся лицом, на удивление легко чеканя, между лужицами на полу, шаг по — военному.

— А ты Зеленин, перед своими девушками можешь выпендриваться сколько хочешь, а я чтобы тебя больше не слышал! — уже в дверях строго бросил он Алексею.

— Есть! — громко отозвался Алексей. — Молчу до конца квартала!

Хотя за Николаем Николаевичем уже закрылась дверь, всё же это было уже слишком. Борзеть, конечно можно, но со своими приятелями и то, если не бояться получить за это в нюх. И Труханов строго взглянул на Зеленина.

— Молчу, — наконец сдался Алексей, изобразив на лице выражение оскорблённой невинности.

Если бы не кашель, иногда забивавший, не долечившийся от гриппа, организм Алексея, Евгений быстро выставил бы его на розыск. Дело, сильно напрягающее своей бесперспективностью, обещало быть долгим, а сам он и так уже замотался.