За три года таких остановок было ровно двенадцать штук, и вся дюжина пришлась на разные планеты. Я с предвкушением ждала каждой новой остановки, потому что в отличие от большинства агентов, которые прилетали и улетали с флагмана на задания, оказалась фактически запертой на космическом корабле. Прожив всю жизнь на поверхности Танорга, мне было физически тяжело не видеть молодой зелёной поросли, не наслаждаться запахом озона после грозы и вместо голубого неба постоянно наблюдать в иллюминаторе чернильную пустоту. И пускай растения на странных планетах не всегда имели зелёный цвет, а земля под ногами могла обернуться обжигающе жидкой магмой или арктическим ледником, эти небольшие остановки делали меня чуточку счастливее. Они напоминали мне о той жизни, которая у меня была раньше.
— Теперь, как сдавший все нормативы агент, ты сможешь выйти за границы лагеря, — продолжала говорить Лоретт, не подозревая, какие чувства всколыхнулись у меня в груди. — Я перешлю тебе на коммуникатор список того, что ты должна будешь раздобыть за сутки. Выполнять задание будешь одна, но я попрошу кого-нибудь из агентов присмотреть за тобой. Вопросы есть?
Вопросов была тьма, но я понимала, что Лоретт на большую часть из них просто не станет отвечать. Пребывая на «Безымянном», я впервые оценила ту систему образования, которая была внедрена на родном Танорге. Лекторы всегда проводили экзамены и коллоквиумы, чтобы выяснить, насколько аудитория усвоила материал. Куратор курса заботился о каждом студенте и лично интересовался, по какой дисциплине студент собирается писать дипломную работу, предлагал помощь, подбирал литературу и обучающие иллюзии. У меня было строгое и чёткое расписание, заранее известные даты контрольных, доступ в обширную голотеку и согласованные часы работы на суперкомпьютерах.
В Особом Отделе же никто не спешил меня вводить в курс дела и давать избыточную информацию. Я бы сказала, что для того, чтобы получить минимум необходимой информации, требовалось изрядно постараться. Например, я сама настроила доступ в инфосеть через блок управления каютой, так и не дождавшись пароля ни от робота-уборщика, ни от Элизабет. Стоит ли вспоминать моё первое расписание, где мне пришлось додумывать, что значат загадочные буквы и цифры? Политика Особого Отдела сводилась к тому, что если агентам требуется какая-либо информация, они должны добыть её сами. Спустя пару недель обучения на «Безымянном» на уроке по расшифровке данных я впервые робко поинтересовалась у преподавателя, а когда, собственно, планируется проверочная. Пожилой миттар окинул меня снисходительным взглядом и ответил:
— Никогда. Ваш экзамен — это работа, Джерри. Возможно, так случится, что от того, сможете ли вы расшифровать послание или нет, будет зависеть ваша жизнь.
Эти слова мне настолько врезались в память, что после этого перед сном я специально повторяла все полученные за день знания. Записывать что-либо на электронную бумагу или видеоустройства строжайше запрещалось, а потому тренировкой памяти я теперь занималась каждый вечер. Я училась не ради хороших оценок и одобряющей улыбки родителей, не ради какого-то интереса, который может пропасть через некоторое время, когда предмет изрядно надоест, отнюдь. Я учила всё наизусть потому, что мне было страшно что-то забыть.