Руки Даррена стали укладывать второй слой поленьев особой решётчатой схемой. Я никогда в жизни не разжигала камин или костёр, но догадалась, что он это делает специально, чтобы огонь имел доступ к кислороду. Хитро.

— Сэр… — начала и тут же поправилась, — Даррен. Вы не правы и правы одновременно. Думаю, что вы были замечательным учителем и отцом для Тайлера, просто всем требуется разное воспитание. Но вот в чём я совершенно точно уверена, так это в том, что все дети нуждаются в любви и поддержке больше всего именно тогда, когда меньше всего её заслуживают. Да, он ошибся и натворил дел, чего уж тут… Но поговорите с Тайлером, объясните своё отношение к ситуации, дайте понять, что, несмотря ни на что, всё равно любите и остаётесь его отцом. Тайлер, возможно, и выглядит достаточно взрослым, но в душе ещё подросток, а никем не любимый ребёнок перестаёт быть ребёнком и становится лишь маленьким беззащитным взрослым.

Адмирал неожиданно обернулся и прищурил яркие аметистовые глаза. Золотые всполохи расплылись по радужке, магнетически притягивая мой взгляд.

— Ты знаешь, Джерри, мне странно слышать подобные слова от… — Он задумался, так и не договорив фразу до конца. — Однажды одна маленькая шестилетняя девочка смогла удивить меня знанием выдуманного секретной организацией языка. Но девушка передо мной сейчас удивляет своим жизненным опытом ничуть не меньше… Напомни, сколько тебе? Шестнадцать?

— Да что там… — Я неумело махнула рукой, неожиданно чувствуя легкий озноб на коже, и попыталась отшутиться: — Мы, захухри, вообще живём недолго — лет шестьдесят, максимум восемьдесят. К тому же, адмирал, это как-то возмутительно ставить агенту в недостаток его молодость. Не находите?

Адмирал чиркнул спичкой по коробку, но так и замер с зажжённой палочкой. Нахмурил лоб, изучая меня.

— Но тогда, десять лет назад, ты сказала, что твой организм улучшен, и ты сможешь прожить ещё долгие десятилетия. Это ведь так?

— Так, — не стала врать.

— Хорошо. — Кивнул адмирал и, наконец, поднёс почти догоревшую спичку к сублимированному углю. Тот ярко вспыхнул, облизывая подношение узкими кирпично-красными языками, и довольно затрещал. Я тихо охнула и шагнула ближе. Комнату наполнил терпкий аромат тягучей густой смолы, очень похожий на аромат самого цварга. Почему-то я совершенно не удивилась этому факту.

— Ты впервые видишь огонь? — спустя несколько минут тишины добродушно спросил Даррен, а в его голосе мне почудилась лукавая усмешка.

Я кивнула, не отрывая взгляда от танцующего пламени. Никогда ещё мне не доводилось так близко видеть эту стихию. На Танорге давным-давно все плиты индукционные, техника и электрические провода прекрасно изолированы, свечей родители никогда не покупали, а я как-то не задумывалась о них. Лишь короткие вспышки при замыкании проводов — всё, что мне доводилось видеть до сих пор. Я вдруг осознала, что даже будучи на обучении как сигма-агент, ни разу не видела открытого огня. В космосе огонь запрещён, а на коротких остановках, чтобы не привлекать лишнего внимания, агенты обходились костюмами с автономным тепловым режимом.