— Уходим…, уходим, — прокричал я команду и первым вскочил на ноги, потянув за собой ленту из коробки, продолжая стрелять. Марина схватила последнюю коробку и мы тут же нырнули в спасительный кустарник. Остаток ленты волочился по земле, цеплялся за ветки, корни, постоянно выдирая пулемёт из рук. Я остановился, крикнул: — Бегите…, догоню…, — и тут же открыл огонь через кусты в слепую, в ту сторону где слышались крики и стрельба преследующих. И тут кустарник накрыло минами. Меня свалило первым же разрывом, но основная часть мин легла дальше и у меня болезненно сжалось сердце.

Так оно и получилось. Тела Марины и Кости лежали в пятнадцати метрах и были истерзаны разрывами. Схватил коробку с лентой и тут же её бросил, вспорутую и пронизанную осколками. Дал ещё одну, короткую очередь наугад и побежал через кусты, вложив в бег весь остаток своих сил. Пули визжали, щёлкали, гудели среди ветвей кустарника и мелких деревьев, с каждым десятком шагом становившиеся выше, толще, всё надёжнее и надёжнее скрывая меня от врага. Ещё пятьдесят метров вглубь и я остановился среди мощных берёз, высоких и густых ёлок, где через пару минут смог восстановить дыхание. Ноги мерзко дрожали, а тело было покрыто противным липким потом.

— …Ушёл…, — я облегчённо провёл ладонью по такому же потному и грязному лицу и тут же стремительно присел. Наугад пущенная в лес мина долбанула в толстый, заскорузлый ствол берёзы и громко взорвалась, засыпав мелкими, стремительными осколками всё вокруг. Так на корточках, гусиным шагом и на ослабевших ногах, нелепо загребая носками ног пошёл дальше в лес, всё более и более выпрямляясь, после чего стал по большой дуге огибать хутор, чтобы выйти на другую сторону хутора и прямиком направиться на новую базу. И тут, в пятистах метрах от горевшего хутора, запах дыма от которого доносился даже сюда, в густую чащобу, наткнулся на тело пограничника, лежавшего на боку. Гимнастёрка на спине и груди были в обильной, подсыхающей коркой крови и, судя по кровавым пятнам на стволах берёз, ранен и шёл он от хутора. Я осторожно прошёлся по этим кровавым отметкам в сторону бывшей базы и через двести метров между деревьев увидел багровое пламя и мелькавшие на его фоне фигурки немцев. А в пяти метрах дальше из травы торчал приклад карабина пограничника. Затвор был повреждён попаданием пули и он уже не представлял какой-либо ценности.

Присел на траву и в течении пятнадцати минут сидел, наблюдая из глубины леса за немцами и чувствуя как ко мне постепенно возвращаются силы.

…Путь на новую базу занял целый день и туда пришёл ещё засветло. К моему великому сожалению здесь никого не было. На условленном месте лежали две лопаты: совковая и штыковая и топор, принесённые пару дней назад кем то из деревенских. Больше ничего, а очень хотелось кушать, но у меня ничего не было с собой. Перед тем как бежать на позиции, мы всё лишнее с себя сняли, в том числе и продукты, оставив на охране Григория Яковлевича и Семёна Поликарповича. Думали, что с немцами управимся быстро, а получилось вон как…