Схватила к себе прижала и на полу сижу раскачиваюсь, словно прорвало меня и остановиться не могу, шатает из стороны в сторону, Маша обнимает, жалеет, а я крышку откинула, на фото мамы смотрю и успокоиться не могу…Словно не было у меня ничего дороже шкатулки этой с ее вещами.

А ночью укладывала Машу и смотрела в окно…знала, что это он сделал. Он все вернул. Только кто мне вернет мое сердце, кто мне там все зашьет, заштопает, залатает. Кто мне даст возможность забыть, как он меня…и до боли хочется схватить сотовый и набрать его номер и в тот же момент не хочется. Ломка какая-то адская, и я ничего с ней сделать не могу. Уснула только под утро, обняв Машу, прижав ее тельце к себе и уткнувшись носом ей в шею.

А когда проснулись вместе, завтракать к тете Соне пошли, Танька как раз с ночной пришла и чуть не задавила меня в объятиях. Чуть кости мне все не переломала.

— Тссс, ты ж с меня душу выдавишь.

— Так и выдавила б. Ты чего уехала и мне ничего не сказала?

— Меня уехали. Взяли в машину посадили и уехали.

Чуть ножом не порезалась, и Танька его у меня отобрала.

— Бывший твой подонок, да?

— Да…

Я пока не готова была рассказывать, что именно там произошло, а она не настаивала.

— Я Машу хотела у вас оставить и пойти работу искать.

— Ань, тут такое дело…мы с мамой сами на работу устроились. Она за ребенком присматривает на соседней улице иногда и ночами, а я на завод…новый же комбинат открыли у нас набор был. Вот и работаю. Ты…ты прости. Я в выходные могу и когда не на смене.

Я видела, как ей неловко и нет, не обижалась я все понимаю им тоже работать надо. Решила вместе с Машей идти работу искать. А что делать? Пусть видят, что у меня ребенок возьмут значит возьмут. А нет — буду дальше искать.

Я взяла у тети Сони газету, обвела объявления, обзвонила и поехала на собеседования. В первом месте, где требовалась уборщица в магазин и раскладчица меня не взяли сразу из-за ребенка. Второе место оказалось ночным клубом, третье ларьком круглосуточным…там вроде как были согласны взять меня с ребенком. Только места практически нет. Маше придется двенадцать часов на табуретке высиживать. Дальше была парикмахерская там тоже уборка и тоже без детей, ветеринарная клиника, где тут же отказали я им не подошла без какой-либо причины. Обратно мы шли удрученные я молчала и Маша листья ногами пинала.

А потом меня кто-то догнал и схватил за руку, от неожиданности я чуть не закричала, а когда увидела кто это застыла на месте. Передо мной стояла Регина

В длинном пальто и в сиреневом берете. Она смотрела на меня и кусала губы…

— Что вы здесь делаете? Вы следили за мной? Это он вам приказал? Убирайтесь немедленно и не смейте за мной ходить.

— Анна…Аня, я сама приехала. Мне поговорить с вами нужно.

— Нам не о чем говорить. Я совсем не понимаю зачем вы меня преследуете. Вас он подослал?

— Кто? Егор Александрович? Нет. Он меня уволил, когда вы уехали. Я сама вас искала.

— Зачем?

Стиснула ручку Маши пристально вглядываясь в зеленые глаза Регины.

— Я хотела бы продолжить ухаживать и смотреть за Машей.

Я ее не понимала совершенно. Точнее понимала, но мне это как-то странно выглядело.