А я… Простила ли я ее? Не знаю. Пока что я даже думать о ней не могу спокойно. Но мне искренне жаль, что Егору она причинила столько боли. Жаль, но где-то со стороны. Я буду привыкать снова жить без него. Привыкать к своей тоске по нему, и я знаю, что она будет невыносимой. Ведь ничего не изменилось в моих чувствах к нему. Я снова буду плакать по ночам, но теперь чтоб не увидела Маша. Я бужу мысленно возвращаться в наше прошлое, где от звука его голоса мне будет казаться, что я самая счастливая на свете. А потом по утрам буду отходить от этой агонии, когда каждая клеточка души болит по нему, недостойному и жестокому. Я знала, что буду заходится от тоски потому что попробовала его снова, потому что ощутила на себе его голод, его руки, его тело. Иссохлась по нему как пересохшая губка.

Маша притихла и почти со мной не говорила. Я знала почему, но обсуждать с ней это не собиралась. Потом, когда-нибудь я все ей расскажу, и она сама решит, чего она хочет. А сейчас нам придется перетерпеть…только упрек в ее глазах видеть невыносимо. Она искренне не понимает почему я забрала ее от отца, которого она только что обрела, о котором так мечтала. А я бы не смогла ей сейчас рассказать о том, что пять лет назад он ее бросил. Это было бы подло. Но мне хотелось. Очень хотелось.

Мы сошли с поезда в родном городе, и я вдохнула полной грудью. Ну наконец-то мы домааа. Пусть мне придется снимать жилье и искать новую работу, но я свободна и принадлежу сама себе. Я позвонила тете Соне с вокзала и она расплакалась когда услышала мой голос. А я вместе с ней, как идиотка сжала ручку Маши и стою реву.

— Мы так разволновались, так разнервничались. Ты раздевайся, проходи, — пальто у меня забрала и Машеньку к себе прижала, расцеловывая между словами, — Позавчера те…что вселились в твою квартиру выехали, а вчера там такое творилось. Люди туда-сюда сновали, что-то таскали, шумели-гудели. Думала опять продали квартиру или те за долги ее отдали. Боже худая какая. Что там творили с тобой. А волосы все где? Зачем состригла?

— В аварию попала травма была вот и состригли, ничего отрастут.

— Как травма, а сейчас как? О Боже! С ума сойти уехала всего на месяц, а уже аварии какие-то. Мы так нервничали-переживали. Татьяна заявление написала, а там с казали, что нашлась, что с бывшим мужем ты. Я вроде как успокоилась, а Татьяна места себе не находила.

— Теть, Сонь, приютите меня на пару дней. Я пока квартиру поищу. Деньги есть.

— Так подожди я ж про твою не договорила. Вообщем возились они там до полуночи, а сегодня рано утром какой-то бугай ко мне пришел. Морда о какая, кирпича просит, плечи в шкаф точено не влезут. Он мне ключи отдал и бумаги какие-то. Сказал, чтоб я тебе передала… а ты ж еще даже не звонила я сижу и думаю…кто они и зачем. Ты уж не серчай, я в бумаги те свои нос любопытный засунула, а там все на тебя переписано. Квартира эта. Выкуплена как будто тобой.

Я ее слушала и ушам своим не верила, понять не могла что она говорит такое непонятное и странное. А потом ключи в руку взяла и как под гипнозом пошла по лестничной клетке к двери, открыла, повернула ручку и замерла на пороге. Слезы градом из глаз покатились, ручьями. Все как при маме было. Почти все. Всю мебель вернули, все поставили. То ли ту же самую, то ли похожую. А на столе шкатулку ее увидела и зарыдала уже в голос.