Дружно перезарядились.

Агонизирующий недобитый механизм в замкнутом пространстве не вызывал желания оставаться в пещере, очень хотелось на свежий воздух, но вместе со звоном от выстрелов в голове гвоздем сидело понимание, что снаружи ничего хорошего не ждет. Рации в пещере брали плохо, было слышно, что что-то происходит в эфире, но понять было ничего не возможно, хрипы, стоны.

Долго ждать не пришлось. Повторяя предыдущий сценарий, по склону заструились падающие камешки, послышался еле уловимый скрежет лап по камням. Паук, копия предыдущего уже скрученного в предсмертных судорогах, спрыгнул прямо перед пещерой. Прикрытые механизмом и темнотой стрелки, не задумываясь, открыли огонь, добавив звона в больные головы и запаха горелого пороха в окружающее пространство.

– Это два. Шкуру будешь снимать? Гы- гы-гы. Ты патроны все принес, кстати? – Коренастый зарядил свой гигантский штуцер, – А то это последние.

– Нет, у вертолета на берегу остались, – похоже, что Утонченный так же добивает аварийный запас, – Их там медитирующий медведь сторожит и пилоты-кришнаиты.

– Придется выходить.

– Угу, и подышать, а то смрадно тут.

Снаружи светило по-зимнему скупое солнце, легкий снежок мгновенно таял, охлаждая разгоряченные лица. Стихли и хрипы раций, и стрельба.

– Как тебе охота? – Коренастый продолжал боязливо озираться, – На мой взгляд, впервые не задалась.

– Об успешности охоты свидетельствует наличие или отсутствие собственной шкуры. А наши пока при нас, – Утонченный рукой показал куда-то вверх, на один из холмов, – Давай туда, надо осмотреться.

Шарахаясь от каждого шороха, прислушиваясь к хрусту падавшего снега и шуму крови в ушах, в конце концов забрались повыше и, прикрываясь кустами, осмотрели зону неудачной охоты.

Картина не радовала. Пауки споро таскали вяло шевелившиеся спелёнатые кули, в которых смутно угадывались человеческие тела под прикрытием здоровенного, раздутого, огромного паука, явно выделяющегося на общем фоне. Длиннющая жердь, установленная во вращающуюся турель на спине чудовища, не вызывала сомнений в своем предназначении. Именно из неё мелкие предметы вылетали с высокой скоростью, в клочья разрывая гранитные камни.

Часть безоружных пауков удалось если не безвозвратно повредить, то хотя бы надежно обездвижить. Они вязко шевелились в грязи и тине, проломив подмерзшую было болотную корку, но было ясно, что далеко они не уйдут и вреда никакого уже не причинят.

– Давай-ка за патронами сползай, – сказал, не отрываясь от бинокля, Коренастый тоном, не терпящим возражений.

Утонченный долго сверлил товарища взглядом, но за патронами уполз.

В бинокль открывалась неутешительная картина. Спеленатые неизвестным материалом аборигены лежали единой кучей на заботливо расстеленном на земле покрывале неизвестной природы. Вяло подергиваясь, незадачливые участники охоты демонстрировали жизненную стойкость и способность к сопротивлению.

Свалив захваченных практически друг на друга, безоружные пауки замерли, прекратив всякую деятельность. В отличие от раздутой особи, которую Коренастый уже привычно называл паучихой. Механизм замер в импровизированном кругу, развернув из своего габаритного тела нечто похожее на антенны. Низкочастотный гул его работы чувствовался даже сквозь землю.