– Давно хотел спросить, – Утонченный приполз с патронами и двумя вооружёнными, чем-то покрытыми золотыми вензелями и пришедшими в себя пилотами, – как у тебя с колесом баланса? Нет ли диспропорции в сочетании работа-дом-развлечения? Не наблюдается ли некого перекоса?

– Это вон у пилотов перекос, смотри, как на работе надрываются, – Коренастый кивнул на пришедших в себя и подползших пилотов, – Я бы так не стал.

– Пауки наших там повязали? – подал голос один из летчиков, сползав на вершину холма и оценив обстановку.

– Выручать надо! – присоединился к нему другой.

– Дык вперед! – Коренастый пытался распределить по карманам куртки здоровенные, постоянно вываливающиеся патроны от штуцера, – Вашими пукалками их только щекотать.

– А динамита что, больше не осталось? – горячился один из летчиков, – там явно матка посередине, нужно пробраться и…

– Это шок после аварии и последующих унижений. Как результат, появилось желание искупить и отомстить. Временно, – Утонченный тоже сползал на вершину холма, – Боюсь, пока обвязанный взрывчаткой до цели доползет, забудет, зачем полз. Не прокатит. Идите медведя лучше попинайте.

– Но и так оставлять нельзя, – второй пилот был более осторожен в желаниях.

– Не, оставлять? – Коренастый что-то там сам для себя мучительно решал, – Ладно, давайте потихоньку к паучихе-передатчику выдвигаться.

Внезапно к гулу-вибрации неведомого механизма и неведомого же назначения, хорошо ощутимой даже под прикрытием холма и остатков леса, добавился новый на грани слышимости звук. Природу его разобрать было сложно, но он сразу был воспринят всеми как теплый, ласковый, земной, резонирующий и противопоставляющий себя чуждой нам вибрации.

Люди недоуменно уставились друг на друга, боясь спугнуть обнадеживающую мелодию. Надежда серебристой струной звенела то громче, то затихала, вызывая перебои в сердцах.

Несомненным было только одно. Кто-то едет.

– Полета Валькирий не хватает! – высказался Утонченный, разглядев в бинокль объект волнений, – Крыльями машет так, что того гляди взлетит.

По пересеченной местности, завывая трансмиссией и двигателем, рассекая упругий воздух острым капотом, на пониженной передаче со скоростью три километра в час на выручку мчался Зил-157.

– Ну, считай, победили, – грустно усмехнулся Коренастый, – Одна беда – тихо сбежать теперь не удастся.

Прибытие подмоги не осталось незамеченным в паучьем лагере. Роботы зашевелились и широким охватом выдвинулись к источнику шума, в отличие от паука-базы, оставшемуся на своем месте.

Древний, тентованный грузовик, не отличающийся ни скоростью, ни броней опасным не выглядел до тех пор, пока, заняв предварительно господствующую высоту, кто-то не откинул боковой тент и не высунул оттуда нечто длинное, блестящее, украшенное здоровенным дульным тормозом. Это нечто уходило глубоко в кузов, вертелось на привинченном к кузову механизме и прикрывало явно существующие механизмы толстенной ржавой стальной плитой. Откидывание тента на незваном грузовике было воспринято пауком-маткой как агрессия. Зашевелились щупальца, пришло в движение оружие, выстрелы с обеих сторон слились в один.