Дня через три Щегла отпустили. За оказанную услугу, чего Герка меньше всего ожидал, тот выказал ему свою большую благодарность. Демонстрируя дружкам свое расположение к Галанскому, приглашал его за свой столик, заставляя ему уступать место таких известных в поселке оторвяг, при встрече с которыми у Герки голова в плечи уходила. После нескольких выпивок Щегол сдружился с Геркой окончательно, даже домой к нему стал заходить. Хмелея, откровенничал, рассказывал и о сегодняшних своих похождениях с Царем ночи, и о том, как веселился и шкодничал в Тамбове — Щегол пожил и там. А однажды, видимо проникнувшись к Герке полнейшим доверием, предложил: «Пойдем завтра с нами. Фартовое дельце Козоброд затевает». Галанский был так зачарован своим героическим корешом, что согласился с охотою. Здесь он во второй раз столкнулся с Химичевым-старшим. В то время он еще не знал, что это не менее опасный бандит, чем сам Царь ночи.
В тот раз они бандой в восемь человек остановили, разложив на рельсах костер, товарный поезд и ограбили пассажиров двух прицепленных к поезду теплушек. Все было сделано ловко, весело и нагло. На лица себе налетчики повязали косынки, и Герка потому никого из них не запомнил. Награбленное в мешках и баулах погрузили на сани и увезли куда-то в лес. А Гимназист и его новый приятель возвращались домой одни и налегке. Через неделю Щегол передал Галанскому сто рублей — долю в деле. Таких денег Герка и в руках-то не держал, но, сказать откровенно, и вкуса к ним у него еще не было. Гораздо более он обрадовался пятизарядному нагану — «это тебе от Царя ночи» — и десятку патронов к нему.
Во второй раз Герка участвовал в ограблении квартиры нэпмана в крупном селе соседнего уезда, куда они добирались поездом почти всю ночь. В пути Герке было ужасно весело сознавать, что вот они, два верных, лихих товарища, едут среди этих ничего не подозревающих мешочников и сами как будто не отличаются от них, а на деле! Галанский каждую минуту ощущал под рукой в кармане опасную сталь своего нагана.
Сбор банды был назначен на два часа дня в поселковой чайной. Из всех Герка узнал только Козобродова и Химичева. К дому нэпмана шли семеро. Хозяин, трусливый и жадный, никак не хотел показывать, где у него запрятаны деньги, пока атаман не пальнул у него над ухом из пистолета. Тогда только сообразил «классовая вражина», что шутки с ним шутить не станут. Банда, получив деньги, увязывала все, что поценнее, в узлы, когда произошла потеха: к дому подбежал поселковый милиционер. «Граждане! Где здесь стреляли?» — обратился он с вопросом к трем бандитам, стоящим на страже перед воротами. «Пойдем, мы тебе покажем», — ответили ему. Пока шли через двор, отобрали у молодяка винтовку и дали раза, чтобы не сомневался, с кем имеет дело. Перед атаманом предстал уже не полномочный представитель власти, а перепуганный деревенский парень, которого лишь месяц назад уговорили работать в милиции и всего лишь с неделю, как доверили оружие. Козобродов долго и строго смотрел на блюстителя порядка, потом изрек: «Вот что, паря, полезай-ка ты на печку и лежи там, как мышь, носом к стенке. А ты, — бандит ткнул пальцем в Герку, — возьми его винтовку и чуть что, прямо в…» Дружным хохотом встретила банда такое мудрое решение. А Герка, он и сам не предполагал, что такой он молодец, поддел блюстителя под тощий зад, когда тот чуть было замешкался, и крикнул на общую потеху: «А ну, стрекозел, швыдче давай!» Ловко это у него получилось.