Залеская бы и вовсе не пошла туда, но отрываться от коллектива посчитала невозможным для себя. Тем более что работала она на новом месте без году неделя, и ей очень хотелось подружиться с оперативниками, которые, по иронии судьбы, все как один были симпатичными молодыми мужчинами.

Только эксперт Незовибатько казался ей человеком добродушным и во всех отношениях положительным.

Но, к большому облегчению Любавы, Мирослава на самом деле вовсе не была гордячкой, Любаву она встретила с сердечным дружелюбием и в течение вечера не раз уделяла ей внимание, стараясь, чтобы Залеская чувствовала себя среди компании своей. И ей это удалось.

Так вот, о китайцах и японцах…

Довольно скоро Любава узнала, что Волгина неравнодушна к поэзии древних японцев и китайцев.

Не отдавая себе отчёта, зачем ей это надо, Любава записалась в библиотеку и взяла себе для начала пару тонких книг с глянцевой обложкой и чудесными рисунками на страницах.

Она и сама не заметила, как погрузилась по мере чтения в воистину волшебный мир. Мир, где царствовало созерцание красотой и мудрость.

Многие строки врезались ей в память и теперь при случае сами приходили на ум.

Вот и сейчас в её голове прозвучали строки Ли Цинчжао – китайской поэтессы двенадцатого века:

Кстати, о хризантемах, Мирослава сказала ей, что хризантемы утоляют печаль, а Морис Миндаугас научил делать салат из лепестков хризантемы с яблоками, грушами и листьями сельдерея.

Занятая своими воспоминаниями, Любава машинально села в подошедший трамвай и очнулась от них только тогда, когда объявили её остановку.

Уже выйдя из трамвая и шагая в сторону дома Самбурской, она вспомнила отрывок о хризантемах из книги японской писательницы Сей Сёнагон «Записки у изголовья»: «Если в девятый день девятой луны к утру пойдёт лёгкий дождь, хлопья ваты на хризантемах пропитаются благоуханной влагой и аромат цветов станет от этого ещё сильнее».

«Интересно, какой сейчас день луны?» – подумала Залеская, но больше времени на раздумья о хризантемах у неё не было, так как она вошла во двор, где жила Клара Аркадьевна, и, прикинув в уме нумерацию квартир, сразу направилась к третьему подъезду.

На её звонок по домофону Любаве ответил заспанный женский голос:

– Ну кого в такую рань принесло?

Любава машинально взглянула на часы, было уже полдевятого. Все нормальные люди в это время либо собираются на работу, либо уже приступили к исполнению своих обязанностей, как, например, она, Любава Залеская, и тысячи её коллег.

«Это потому, что моя милиция, в смысле полиция, меня бережёт, некоторые граждане могут притворяться совами и спать до обеда», – с иронией подумала оперативница.

Вслух же она проговорила всем известное:

– Откройте, полиция! – И спустя пару секунд добавила: – Старший лейтенант Любава Залеская.

– Что вам от меня надо? – далеко не дружелюбно спросила женщина.

– Я по поводу вашего брата.

– По поводу брата обращайтесь к нему самому, – отрезала женщина, и Любава догадалась, что она сейчас положит трубку домофона, поэтому, торопясь, выпалила на одном дыхании: