Куртка явно ей велика, подумал он. Стало быть, это его куртец. Этот козел одолжил ей куртку. Мысль привела его в ярость. Он в сердцах плюнул на куртку и отшвырнул ее прочь. Потом он поднялся и огляделся по сторонам.

– Сука, – пробормотал он. – Грязная, лживая сука.

– Норман! – раздался крик из темноты, и на секунду у него перехватило дыхание.

Она где-то рядом, подумал он. Черт меня подери, она совсем близко. Похоже, в том здании.

Он замер на месте, дожидаясь, пока она снова не закричит.

И через пару секунд дождался.

– Норман, я здесь, внизу!

Его руки вновь потянулись к маске, но на этот раз он не пытался ее снимать, он ее просто погладил.

– Да здравствует бык, – сказал он под маской и начал спускаться к развалинам храма. Ему показалось, он видит следы, ведущие туда – примятые стебли высокой травы, где, возможно, прошла она. Но в неверном свете луны было сложно сказать наверняка.

А затем, словно для того, чтобы подтвердить, что он идет в правильном направлении, из темноты снова донесся ее издевательский голос:

– Я здесь, Норман!

Как будто она совсем его не боялась. Как будто она только его и ждала. Сука!

– Стой, где стоишь, Роза, – сказал он. – Просто стой, где стоишь. – У него с собой был полицейский револьвер, но он не особенно на него рассчитывал. Он не знал, будет ли толк, если стрелять внутри галлюцинации, и ему не хотелось это проверять. Тем более что со своей милой бродячей Розой он собирался общаться вплотную, а не на расстоянии пистолетного выстрела.

– Норман, в этой дурацкой маске ты выглядишь как идиот… Я уже не боюсь тебя, Норман.

И очень зря, сука, подумал он. Скоро ты это поймешь.

– Норман, ты идиот.

Ладно, может, она уже и не в здании – прошла его насквозь и вышла с другой стороны. Но это не важно. Если она думает, что ей удастся его обойти на площадке, она глубоко заблуждается. Он ей устроит большой сюрприз, самый большой сюрприз в ее жизни. Последний сюрприз.

– Ты просто дубина… неужели ты думаешь, что сумеешь меня поймать? Глупый старый бык!

Он взял немного правее, стараясь передвигаться как можно тише и постоянно напоминая себе, что не стоит вести себя как, ха-ха-ха, бык в посудной лавке. Он остановился у подножия каменной лестницы, ведущей к храму (теперь он увидел, что это был храм, как в тех мифах, которые сочиняли древние греки, когда отдыхали от педерастичных забав), и внимательно оглядел строение. Храм давно развалился и превратился в руины, но это мрачное место его не пугало. Наоборот, он почему-то чувствовал себя здесь как дома.

– Норммааааан… ты что, не хочешь со мной поговорить?

– Мы сейчас поговорим, даже не сомневайся, – прорычал он. – Мы с тобой обязательно поговорим. И очень серьезно поговорим, ты, сука.

В высокой спутанной траве справа от ступенек он заметил огромную каменную голову, сосредоточенно глядящую в небо. Пять шагов – и Норман был рядом. Он смотрел на нее секунд десять или даже больше, пытаясь убедиться в том, что он видит именно то, что видит. Да, все правильно. У этой каменной головы было лицо его папеньки. Лунный свет отражался в пустых глазах.