.

Голос донесся до них, как дым, как лунный свет.

– Ты просто дубина… неужели ты думаешь, что сумеешь меня поймать? Глупый старый бык!

Взрыв звонкого смеха, в котором сквозили презрение и издевка. От этого звука Билла пробрал озноб. В голову сразу полезли мысли о разбитых зеркалах, глубоких колодцах и пустых полуночных комнатах. Он зябко поежился, по рукам побежали мурашки.

Потом все затихло. Какое-то время со стороны входа в храм не доносилось ни звука (только ветер гулял по колючим кустам, продираясь сквозь них, как рука продирается через спутанную прядь волос). Там, куда ушла Рози, тоже была тишина. Плоский диск луны скрылся за облаком, подсветив серебром его разорванные края. На небе ярко сияли звезды, но Билл не узнавал ни одного созвездия. А потом:

– Норммааааан… ты что, не хочешь со мной поговорить?

– Мы сейчас поговорим, даже не сомневайся, – отозвался Норман Дэниэльс, и Билл почувствовал, как вздрогнула темнокожая женщина. У него самого сердце едва не выпрыгнуло из груди. Голос позвучал ярдах в двадцати, не дальше. Как будто сначала Норман нарочно шумел, чтобы они слышали, как он идет, а потом, когда ему потребовалось затаиться, он перестал шуметь и повел себя тихо. Совсем-совсем тихо. – Мы с тобой обязательно поговорим. И очень серьезно поговорим, ты, сука.

Темнокожая женщина взглянула на Билла и приложила палец к губам, но он не нуждался в каких-то предупреждениях. Их взгляды встретились, и он увидел, что она уже не уверена в том, что Норман пойдет через храм.

Тишина растянулась на целую вечность. Даже Рози как будто чего-то ждала.

А потом до них снова донесся голос Нормана. Теперь он звучал чуть дальше.

– Ну привет, старый хрен. А ты что тут делаешь?

Билл вопросительно глянул на темнокожую женщину. Она покачала головой: мол, я тоже не понимаю. А потом начался настоящий кошмар: Биллу вдруг захотелось прокашляться. Ему было нужно прокашляться. Он прижал руку ко рту, стараясь удержать приступ кашля, и почувствовал на себе встревоженный пристальный взгляд темнокожей женщины.

Я так долго не выдержу, подумал он. Господи, Норман, чего ты медлишь? Раньше ты был таким прытким.

И как будто в ответ на его отчаянные мысли:

– Нормаааан! Чего ты ждешь, мать твою?! Норман!

– Сука, – произнес грубый голос на другой стороне храма. – Ах ты, сука.

Стук каблуков по камням. Секунду спустя Билл услышал отдающиеся эхом шаги и понял, что Норман все-таки вошел в здание, которое черная женщина называла храмом. И только потом до него дошло, что ему расхотелось кашлять.

Он наклонился к женщине в синем платье и прошептал ей на ухо:

– Что будем делать?

Она ответила просто.

– Ждать.

Когда Норман понял, что маска как будто прилипла к лицу и никак не желает сниматься, он не на шутку перепугался. Но прежде чем страх превратился в панику, Норман увидел неподалеку одну штуку, которая тут же заставила его забыть о маске. Он чуть-чуть спустился по склону холма и присел рядом с вещью, которая валялась в траве. Он поднял свитер, повертел его в руках и отшвырнул в сторону. Потом он поднял с травы куртку. Да, именно эта куртка на ней и была. Черная мотоциклетная куртка. У этого парня есть мотоцикл, и она с ним каталась, и вжималась промежностью ему в задницу.