Она развернулась и побежала к ручью.

Камни, Рози… если ты упадешь в эту воду…

Но она не упадет. Она же Рози, на самом деле. Настоящая Рози, вот так. И она не упадет. Главное – не думать о том, что с ней будет, если она все-таки упадет. От воды шел такой резкий запах, что у нее заслезились глаза, а во рту пересохло уже давно. Рози зажала нос и перескочила на второй камень, потом – на четвертый, а оттуда – на другой берег. Просто. Как нечего делать. То есть все было просто, пока она не поскользнулась на мокрой траве. Рози упала, растянувшись во весь рост, и начала потихоньку соскальзывать вниз – к черной воде.

Норман увидел, как она упала, и рассмеялся. Похоже, сейчас его Роза плюхнется в воду.

Это не страшно, Роза, подумал он. Я тебя выловлю и подсушу, можешь не сомневаться.

Но она все-таки поднялась на ноги, вскарабкалась на берег и испуганно оглянулась через плечо… только она смотрела не на него, она смотрела на воду. Когда она поднималась, он увидел ее задницу – голую, как у младенца, – и тогда случилось совсем уже невероятное: у него встал.

– Я иду, Роза, – выдохнул он.

И, может быть, он не только придет за ней, но и войдет в нее напоследок. Он будет входить, пока его Роза будет отходить, если так можно сказать.

Он быстро спустился к ручью, топча легкие следы Розы тяжелыми тупоносыми ботинками Хампа Петерсона. Он дошел до воды в тот момент, когда его Роза взобралась на вершину противоположного берега. Там она замерла на секунду и опять оглянулась назад, и на этот раз она смотрела именно на него. А потом она сделала одну вещь, которая повергла его в тихий шок.

Она показала ему вытянутый средний палец. «А пошел бы ты на…»

Причем она это сделала именно так, как нужно: легонько чмокнула кончик пальца, задрала его вверх. А потом развернулась и побежала к роще из мертвых деревьев.

Ты видел, Норми, дружище? – спросил бык у Нормана в голове. Только что эта сука послала тебя на три буквы. Ты это видел?

– Да, – выдохнул он. – Я это видел, и я это так не оставлю, уж будь уверен.

Но ему почему-то совсем не хотелось нестись сломя голову по камням через этот ручей, и уж тем более – падать в воду. Что-то в этой воде не нравилось Розе, и ему тоже бы надо поостеречься: смотреть под ноги, в прямом смысле этого слова. В этой проклятой канаве могли водиться какие-нибудь хищные рыбы. Может быть, эти… которые в Южной Америке… которые за пару минут обгладывают до костей корову. Он не знал, можно ли умереть в наваждении, но с каждой минутой этот бредовый сон все больше и больше смахивал на правду.

Она показала мне задницу, подумал он. Сверкнула своей голой задницей. Может, мне тоже ей что-нибудь показать… как говорится: ты – мне, я – тебе.

Норман оскалился – не ухмыльнулся, а именно оскалился, обнажив зубы, – и поставил ботинок на первый белый камень. Луна скрылась за облаком, а когда она вновь показалась на небе, Норман был уже на полпути к противоположному берегу. Он посмотрел в воду и замер от изумления. Он глядел в эту жидкую черноту со странной смесью страха и восхищения. Лунный свет не проникал в эту воду – с таким же успехом он мог бы проникнуть в грязевой поток,