Все сомнения разом исчезли. Он больше не станет слушать своего малодушного похотливого папашу, который только и умеет, что щупать мальчишек за интересное место. Он зашел в храм и попал во влажную темноту… правда, что-то все-таки было видно. Лунный свет сочился через узкие окна храма, освещая развалины, которые подозрительно напоминали ту церковь в славном маленьком городе Обрейвилле, куда ходили молиться Роза и вся ее благочестивая семейка. Он прошел по ковру из опавших листьев, и когда откуда-то из-под темного потолка спустилась целая стая летучих мышей и закружилась возле его лица с противным пронзительным верещанием, он лишь отмахнулся и пошел себе дальше.

– Пошли к черту, сукины дети.

Он прошел через узкую дверь справа от алтаря и оказался на каменном крыльце с той стороны храма. Впереди были колючие заросли, и на одном из кустов Норман увидел какой-то клочок материи. Он протянул руку, взял его и внимательно осмотрел. При таком освещении не скажешь наверняка, но ему показалось, что лоскуток был красного цвета. Красного или темно-розового. Как-то странно все это. На ней же не было ничего красного. Ему показалось, что она была в джинсах, но у него в голове все давно перепуталось. Даже если она была в джинсах и куртке, которую ей одолжил этот козел-членосос… куртку она сняла, и, возможно, под ней…

У него за спиной раздался непонятный звук. Как будто флажок хлопал на ветру. Норман обернулся, и летучая мышь вцепилась ему в лицо, скаля зубастую пасть и молотя крыльями по щекам.

Его рука сама потянулась к пистолету, но потом он передумал: он просто схватил мышь за крылья и резко рванул их в разные стороны, как какой-нибудь рехнувшийся баянист – свой баян. Он дернул с такой силой, что мышь разорвало пополам и ее внутренности вывалились ему на ботинки.

– Сама напросилась, паскуда, – сказал Норман и зашвырнул останки в темноту.

– Ты у нас самый крутой истребитель летучих мышей, Норман.

Господи, ее голос звучал так близко – прямо у него за спиной! Он обернулся так резко, что чуть не свалился с крыльца.

Дорога за храмом спускалась к ручью и на ней, на полпути к роще – точнее, к какому-то мертвому саду – стояла его бродячая Роза. Просто стояла себе в лунном свете и смотрела на него. С первого взгляда его поразили три вещи. Во-первых, она была вовсе не в джинсах. На ней было красное мини-платье, как будто с костюмированной вечеринки на тему Древнего Рима в каком-нибудь заштатном борделе. Во-вторых, она перекрасила волосы и теперь стала блондинкой. И прическу носила совсем другую.

И в-третьих, она была очень красива.

– Летучих мышей и женщин, – холодно проговорила она. – И больше ты ни на что не способен. Знаешь, Норман, мне тебя даже жалко. Ты вообще не мужчина, на самом деле. И эта глупая маска мужчиной тебя не сделает.

– Я УБЬЮ ТЕБЯ, СУКА! – Норман спрыгнул с крыльца и побежал вниз по склону. Туда, где стояла она. И его рогатая тень неслась следом за ним по мертвой траве, залитой бледным светом луны.

Когда он рванулся вперед, глухо крича из-под этой кошмарной маски, на пару секунд ее словно парализовало. Она застыла на месте, все мышцы как будто заклинило, тело не слушалось. И только картинка, неожиданно возникшая в голове – с подачи миссис Сама Рассудительность, надо думать, – теннисная ракетка, с окровавленной ручкой, ракетка, которой он как-то ее изнасиловал, заставила ее сдвинуться с места.