– Ты спас, – снова ткнул меня в грудь палец ибн Кемаля. – Ты привел. Все будут думать именно так, и принц в первую очередь. Это хорошо, что он здесь, ты сделал правильный ход, сынок. И то, что мать его пыталась убить, тоже очень хорошо. Сын может простить матери все. Он простит ей ложь, боль, неприятие того, как он живет. Все, кроме одного, – предательства. Когда тебя предает друг или любимая, то это можно при желании понять, оправдать, затем принять и в итоге простить. Они только люди, что ты встретил на своем пути, верно? Не первые и не последние. Но как простить ту, что когда-то подарила тебе жизнь, а теперь решила ее забрать? Никак.

– Мрачно как все это прозвучало, – поежился я.

– Так и жизнь не веселая карусель на рынке. Еще мне поведали о том, что ты надумал приставить к этому мальчику десяток-другой местных воинов. Это так?

– Так.

– Тоже хорошо. Они очень неплохи в бою и, что важно, честь ставят выше золота. И даже выше смерти. Значит, они не откроют двери врагу и не побегут от битвы тогда, когда придет время встречать смерть. Но чтобы всем спать спокойно, я попрошу пару моих сыновей приглядывать за этим юношей. Ты же не против?

– Не то слово, как не против, – обрадовался я.

– Но пусть про это никто не знает, – попросил меня ибн Кемаль. – Так будет лучше для всех. И в первую очередь для этого несчастного мальчика.

Я-то думал, что у меня одного планы на Вайлериуса, но, похоже, ошибся. Старый убийца явно затеял свою игру. И, скорее всего, не в одиночку. Уверен, что за его спиной стоит брат Юр. Ну не верю я, что эта парочка в столь непростой для Раттермарка момент станет лунокрутить отдельно друг от друга.

Одно хорошо – убивать его дедушка Кемаль точно не станет. Хоть за что-то можно не переживать.

– Сказано – сделано, – пообещал я. – А Назира вы у меня забираете? Или он сейчас отправится со мной?

– Конечно, с тобой, – удивленно всплеснул руками ибн Кемаль. – Что ты, мой дорогой! Даже запри я его в башню – он все равно выкопает подземный ход и убежит, да. Вот как он к тебе привязался!

Север встретил меня скверной погодой. То ли Витар разозлился на кенига и наслал ему в наказание тучи с дождем, переходящим в снег, то ли просто климат тут такой, уж не знаю. Одно могу сказать точно: я промок до нитки, пока бегал в гостиницу за деньгами, и даже в игре подобные ощущения трудно назвать приятными.

– Хейген! – взревел Харальд, только завидев меня, даже от кружки с элем оторвался. – Удивил ты меня! Ой как удивил!

– Если не секрет, чем?

– Так тем, что слово свое сдержал, да еще так быстро, – пояснил Харальд. – Только одно непонятно: ты каким образом дохлятины столько в Хольфстриг нагнал, а? Никак запрещенным чародейством промышляешь? Если да, то казнить я тебя не стану, как-никак ты мне помог. Но и одобрить такого не могу!

«Игрок Хейген, вам рекомендуется немедленно рассеять подозрения Харальда Кудрявого, возникшие у него относительно вашей персоны. Если вы этого не сделаете, то рискуете серьезно подорвать свою репутацию в его глазах».

– Не промышляю. – Я уселся напротив кенига. – Живым и мертвым рядом делать нечего, у нас разные устремления. А вот цели иногда совпадают. В этот раз так и получилось.