На первом этаже по коридору носились малые. Я вышел на крыльцо. Там курили пацаны из девятых и десятого.

В саду цвели яблони. Трава была засыпана белыми лепестками. За деревом базарили о чем-то пацан и баба из десятого. Она хохотала.

В школе кто-то орал:

– Не выкидывайте портфель! Вы что, совсем одурели?

Из окна на третьем этаже вниз упал коричневый портфель, шлепнулся у турников, раскрылся. Из него посыпались тетрадки.

Поезд ехал мимо холма. На нем пацаны жгли костер. Рядом лежали их велики. Кроме нас в купе ехал дядька, по виду папин ровесник. Четвертое место было свободно.

Дядька вынул из сумки бутылку «Жигулевского», подцепил пробку открывалкой под столом, открыл.

– Пиво будете? – спросил он у папы. – Можно взять стакан у проводника…

– Нет, спасибо.

– А я вот люблю выпить пивка… Вообще, в Могилеве хорошее пиво. И не только бутылочное, но и разливное. Я раньше не ценил его, а потом, когда попробовал в других городах – ездил в командировки… Да, меня зовут Юра. А вас?

– Петя. А это – мой младший, Игорь.

– Что, к родственникам?

– Нет, я – в командировку, а его с собой взял – показать Москву…

– А я вот к сыну. Он у меня в армии служит, в Калуге. Отличный парень, очень хороший. Тяжелой атлетикой занимался, потом, правда, бросил – в техникум поступил. Технологический. Холодильные установки и оборудование. Закончил – и в армию. И все у него там в порядке. Что значит парень спортивный. Здоровье хорошее, только зрение немного попортил себе – под одеялом читал с фонариком… – Дядька сделал большой глоток пива. – Я, вообще, хотел вам сказать, что… В общем, я храплю иногда по ночам. Вы мне тогда скажите:

«Юра, не храпи». И за плечо еще можно потрогать, хорошо?

Папа кивнул.

Эскалатор полз вниз. Я держался за пластмассовые перила и смотрел на пассажиров на соседнем эскалаторе. Они ехали вверх. Мелькали лампы с белыми колпаками. Я спросил:

– До какой нам станции?

– До Полежаевской. Сначала едем до Горьковской, а там перейдем на Пушкинскую…

– И долго ты будешь в своем НИИ?

– Я сказал уже – постараюсь все сделать быстро…

– А может, отпустишь меня одного на Красную площадь?

– Нет, об этом не может быть и речи. Посидишь, подождешь внизу. Книгу свою почитаешь. Хорошо?

– Хорошо.

На стенах вестибюля был выложен узор из металлических трубок. В застекленной будке с окном сидела тетка-вахтерша. К будке подошел дядька с бородой и дипломатом, в вытертых джинсах, что-то сказал. Она посмотрела на него. Дядька прошел через вертушку к лифтам. Я открыл книгу Гайдара «Школа» – из списка по литературе на лето.

Начали бить куранты на башне.

– Так странно, – сказал я папе. – Даже не верится, что я на Красной площади. Столько раз ее видел по телевизору…

– Что, настоящая выглядит по-другому?

– Нет, просто как-то странно… А тебе – нет?

– Я ее видел уже много раз…

К воротам в Спасской башне подъехала черная «Волга», остановилась. Ворота открылись, машина проехала внутрь.

– Кто это может быть? – спросил я.

– Не знаю, может, какой-нибудь министр. Или замминистра.

– А Горбачев тоже здесь ездит?

– Наверно.

Я вынул «Смену», щелкнул Спасскую башню, Мавзолей, кусок зубчатой стены, церковь на краю площади.