Кое-кто запротестовал:

— О каком вооруженном восстании может идти речь? Разве вы не понимаете, что времена вил и палиц прошли?

— Народ вооружается, — парировал Кржижановский, — и не только вилами…

Представитель «Спилки» Стечкин всплеснул руками;

— Но нельзя допустить, чтобы городские заговорщики вызвали в селах поджоги и разгром!

Ратнер заметил:

— Прежде чем говорить о вооруженном восстании, против которого я, кстати, решительно возражаю, следует, на мой взгляд, организовать самооборону, правомерность…

— Мы только что договорились о создании гражданской милиции!

Шлихтер нервничал. В самый раз собраться бы одним большевикам. Но как собраться? И так, диво-дивное, все остальные представители — от растерянности, что ли? — сейчас довольно-таки покладисты. Но как они покажут себя завтра, даже сегодня к вечеру?..

Он решил не нарушать соглашения: коалиционный комитет создан как никак для совокупных действий. К этому обязало и июльское совещание южных большевистских комитетов в Киеве, положившее начало деятельности Южного бюро ЦК, и Южно-техническое бюро.

— Так кому же мы поручим объявить народу о нашем решении?

— Пусть выступит представитель от каждой партии.

— Дозвольте, добродии, обратиться к людям наконец на родной мове!

— Я полагаю, никто не возразит против этого, — ответил последнему председательствующий Шлих тер. — И вы знаете большевистский лозунг: «Пролетарии всех странн, соединяйтесь!» Вот в этом духе, надеюсь, прозвучит и ваша речь на родной и мне украинской мове?

Представитель Украинской социал-демократической партии нахмурился:

— Вы говорите — «соединяйтесь»… Но под чьим началом?

Кржижановский переглянулся со Шлихтером и другими большевиками. Стало очевидно, что коалиционный комитет распадется при первом более или менее чувствительном ударе. Этих разных людей объединила только острота момента, надежда в процессе борьбы перетянуть на свою сторону другие партии и удержать влияние в массах. Но ведь соглашение достигнуто! И Глеб Максимилианович резко прервал спор:

— Товарищи, товарищи! Ведь мы уже в общем оцепили момент!

Его дополнил Александр:

— На площади собрались люди, среди которых есть симпатизирующие каждой из представленных нами партий. Народ — вы слышите? — он указал пальцем на открытую дверь балкона, — народ охвачен единым порывом и ждет нашего слова, а мы…

— Правильно! Хватит! К народу!

— Пусть о нашем решении объявит Шлихтер! Шлихтер, не дожидаясь других мнений, решительно снова пошел на балкон. Его появление встретили аплодисментами.

— Товарищи! Настоящая свобода не дается, а завоевывается с оружием в руках! Записывайтесь в гражданскую милицию! Собирайте деньги на оружие! Освободим политических заключенных из Лукьяновки! Долой самодержавие!

Начальник Киевского охранного отделения читал представленную для подписи бумагу, копия которой лежала в деле № 342 «О вредной политической деятельности мещанина Александра Григорьева Шлихтера…» Письмо адресовалось управляющему канцелярией киевского, подольского и волынского генерал-губернатора Клейгельса, только что уволенного от должности и передавшего полномочия военному начальству.