Разнеся всем выпивку, Данио вернулся на кухню и, зарычав, пнул за собой дверь. Проковыляв к плите, принюхался к бульону. Пахло немного странно; возможно, он варился слишком долго. Ну и хрен с ним, эти псы жрали за бесплатно, и если любой из них захочет пожаловаться, Данио как раз достаточно вскипятился, чтобы плюнуть им в лицо.

Он подал ужин, услышал крики, требующие принести еще вина. Пробегав так целых полчаса, ему удалось урвать пару минут, чтобы выйти с заднего хода в переулок и покурить.

– Ублюдки, – пробормотал мужчина. – Вще они набожные ублюдки и нищие.

Данио выругался и прислонился к стене. Волкоед доставлял ему сигариллы прямо из самого Годрсгрейва. Качественный табак, засахаренная бумага и все такое. Зажав сигариллу между губами, он достал кремневый коробок, спрятал его ладонями от ветра и зажег огонь.

– Ты должен быть в гарнизонной башне, Данио, – раздался голос.

– Хер гошподний! – выругался он.

Коробок выпал из рук и шлепнулся на землю. Из теней – тихая как шепот – вышла девушка в черном. С залива дули штормовые ветры, разметывая длинную челку над темными суровыми глазами. Медленно наклонившись, она подняла коробок. Подкинула в воздух и поймала в грязный кулак.

– Беждна и кровь, девощка, я ж щуть не обошрался! – проворчал трактирщик. – Какого хера ты тут ошиваешься…

Он часто заморгал, его левый глаз осмотрел ее тело немного медленнее правого.

– Э-э, я тебя жнаю? Выглядишь… жнакомо.

Девушка с улыбкой подалась вперед и вытащила сигариллу у него изо рта. Затянувшись так, будто от этого зависела ее жизнь, прислонилась к противоположной стене и вздохнула. Честно говоря, выглядела она довольно неопрятно, волосы и кожу покрывала грязь. Но вот фигура у нее была что надо, а ради таких губ можно продать собственную мать, лишь бы их попробовать их на вкус.

– Ты должен быть в гарнизонной башне, Данио, – повторила девушка

– …Жачем?

– Насколько я помню, ты подаешь там ужин.

Данио хмуро осмотрел ее с головы до пят. Кожа да кости. Вдвое моложе него. Но было что-то такое в ее взгляде… Или глазах. Что-то, что заставляло его сильно нервничать без какой-либо причины…

– Уже нет, – ответил он. – Гарибальди уштроил иштерику пошле одного ража, когда он и его юнцы отведали дерьмеца. В ту же ненощь у него швиштнули коня. Отныне они шами щебе готовят. Прикаж центуриона.

Девушка выдохнула серый дым.

– Да уж, поделом мне. Но это значит, что у нас проблема.

Данио посмотрел на проулок и осознал, что стоит тут совсем один с этой девчонкой. Что она вооружена лучше, чем имеет право любой человек за пределами гладиаторской арены. Что она наблюдала за ним, как ему показалось, словно гадюка за мышью.

И что она ни разу не моргнула.

– И что же это жа проблема? – выдавил он.

– Что ты слышишь, Данио? – спросила девушка.

– …А?

– Прислушайся, – прошептала она. – Что ты слышишь?

Подумав, что это странная игра, уже решительно встревоженный Данио наклонил голову и прислушался, как было велено. В Последней Надеже было тихо, как на кладбище, но это нормально для неночи. Большинство людей уже разошлись по домам и сидели у очага с бокалом в руке. Мужчина услышал ворчание верблюдов в конюшне гарнизона. Собачий лай вдалеке. Рев неночного ветра и шум прибоя.