Она – блондинка, а не таблетка – тяжело дышит, но между вздохами все же шепчет:

– Что это?

– Это? Любые имитационные ощущения в ассортименте: зрительные, слуховые, тактильные. Вам нужен секс со мной?

– Да! Да! – жарко дышит она. – Не мнимо… Настоящий… Прямо сейчас…

И пытается стряхнуть с виска таблетку. Я мягко перехватываю ее руку.

– Прямо сейчас все и будет, – сулю я. – Намного лучше, чем в реальности. Пир инстинктов. – Она мотает головой. – Не верите? Тогда простенький сюжет для примера. Согласны?

– Да…

Кто-нибудь скажет, что это жестоко. А я скажу, что клиентка зря навела меня на разговор об «умных» гель-частицах.

Пошла программа, и я помогаю обмякшей блондинке добраться до стула. Я знаю, что она видит и ощущает: она сейчас – гель-частица в кишках двигателя Смолла – Кляйна. Она – микроскопическая дрянь утилитарного назначения, но не ощущает этого и вообще чувствует себя личностью. Вокруг темно и скользко. Давление нарастает, становится непереносимым и выталкивает мою блондинку в открывшийся впереди узенький проход. Форсунка. Сопло. Короткая боль, мгновенное отчаяние – и простор. Но вновь растет давление. Нечто огромное, стальное, неумолимое налетает со скоростью экспресса и жмет… жмет…

Толчея и давка. Дурно пахнет. Скорее приклеиться к стене, она из мягкой керамики, приятной на ощупь, и она не суетится, не мечется, она просто стена… Приклеилась. Товарки беззастенчиво толкаются, но теперь лишь с одной стороны. Стена покрыта лишаями какого-то налета, совсем лишнего здесь. Зачем он? А ну-ка… нет, неподатливый. Приходится держаться за налет. А стальное чудовище все ближе, сейчас оно налетит и расплющит тех, кто успел зацепиться за стену, и тех, кому не хватило проворства, а значит, и места. Все там будем…

Вспышка! Мир взрывается. Жар! Огонь! Долго мне не выдержать. А-а-а!.. Корка налета подо мной почему-то становится мягче, она не удержит меня. Я отклеюсь, и тогда огненный вихрь закрутит меня и сожжет. Скорее отскрести налет и прикрепиться к керамике, передать ей мой жар, от которого я вот-вот взорвусь… Не отскребается. Мне нечем скрести, у меня нет рук. И никогда не было. А! Налет съедобен. Я проем в нем оконце и прикреплюсь надежно. У меня волчий аппетит. Хрум! Хрум!

Мир темнеет. Он все еще горяч, но немилосердное давление отпускает, и я вижу витающие повсюду трупы таких же, как я. А я сама? Неужели я выдержала эту пытку?

Проносящийся вихрь отрывает меня от стенки и бросает прочь – из камеры сгорания в камеру дожига. У меня нет сил, но я еще могу прикрепиться и поглощать, грызть, жевать любую вкусность и любую гадость, растворять ее в себе и знать, что второй огненный вал налетит сейчас и покончит со мною и такими, как я…

Безумный визг блондинки вспугивает ворона. Бедная птица молотит крыльями по воздуху, хрипло орет и тяжело перелетает на другую ель; розовая же блондинка срывает с виска таблетку и, забыв даже обругать меня, бежит к машине. По звуку мотора понимаю: залит правильный топливный коктейль, я опять не ошибся. Впрочем, как всегда. «Ягуарунди» рвет с места, выскакивает на трассу и, вихляя, уносится вдаль.