– Ворон создает атмосферу, – поясняю я. – Давно хочу оформить тут все как языческое капище, с деревянными идолами… жаль, менеджеры против.

Блондинку ничуть не смущает гипотетическое соседство египетского Птаха с Перуном и Велесом. Она не знает, кто это такие.

– Так что там с топливом?

– У вас ведь двигатель Смолла – Кляйна? – Она в растерянности. Я называю модель и производителя. – Новый. Детали еще толком не приработались, но нагар уже есть, по звуку ясно. – Начинаю сыпать техническими терминами, а она только моргает. – Нагар можно убрать правильным выбором топливного коктейля, а можно не убирать, решение за вами.

Готово: розовая блондинка уверилась, что я не пытаюсь беззастенчиво залезть к ней – точнее, к ее богатенькому покровителю, – в карман, впарив ненужное за несусветную цену. Психологический портрет клиентки мне ясен. Не вполне классический случай: глупости в ней хоть отбавляй, а стервозности пока маловато. Она еще не забыла времена, когда сама считала денежки, гадая, хватит ли до получки. У нее еще все впереди.

– Основа топлива для современных двигателей – по-прежнему углеводороды, получаемые из ископаемого топлива, – просвещаю я клиентку таким тоном, как будто меня распирает поделиться знаниями, а на деньги плевать. – Двигатель Смолла – Кляйна может работать на любом жидком топливе, хоть на уайтспирите, который, конечно, далеко не оптимален. Оптимумом является специальный топливный коктейль, содержащий в себе основу из предельных углеводородов и целый ряд всевозможных присадок, от сложных эфиров до гель-частиц с элементами искусственного инстинкта…

Слово «инстинкт» ей знакомо. Кто бы сомневался.

– До искусственного интеллекта они не доросли, – поясняю я. – Их разум, если его можно так назвать, находится на уровне общественных насекомых, к примеру, пчел. Пчелы собирают нектар и пыльцу со всевозможных цветов, а с камней не станут. Даже не попытаются. Так им велел инстинкт. Аналогично ведут себя гель-частицы: жрут то, на что настроены, то есть нагар и вообще любое постороннее вещество в камере сгорания, а если его нет, то голодают, но стенок камеры сгорания не трогают…

– Голодают? – ахает блондинка. – Мучаются?

– Очень недолго, – честно отвечаю я.

– Это хорошо, – заявляет сердобольная клиентка, заставляя меня подумать: бывают же дуры на свете… – А для меня что-нибудь найдется? Ну, перекусить?

– Конечно. – Повинуясь мыслеприказу (удобно носить в кармане мыслеконвертер с радиопередатчиком!), скромное строеньице моей заправки трансформируется в маленькое уютное кафе. На новичков это производит впечатление. Прямо в воздухе разворачивается меню крупными буквами – для тех, кому лень читать мелкие. Там что угодно, от филе-о-фиш до филе-о-мышь. Шучу.

Видя такое дело, Птах заинтересованно каркает, перескакивает на ветку поближе и начинает копаться в оперении, будто бы чихать на еду хотел. Ворон вообще умная птица, а этот умнее многих. И не наглый: ждет, когда клиентка насытится, не лезет за подачкой. Мне хочется думать, что он воспитанный ворон, хотя я подозреваю, что ему просто не нравится ультразвуковой антикомариный полог, растянутый над столиком блондинки.