— Наука признает только факты, Михаил Петрович, а не предположения авторитетов, — вступился за друга Андрей Петрович. — Поэтому сомнения Фаддея Фаддеевича вполне оправданы. Капитан Кук, к примеру, сделал вывод о невозможности достижения Южного материка, хотя и не отрицал саму возможность его существования. Вывод правильный, но в то же время относительно правильный, ибо основывался лишь на его личных наблюдениях только части, пусть и большей, предполагаемой протяженности берегов материка. И своим непререкаемым авторитетом задержал дальнейшие поиски Южного материка почти на целых пятьдесят лет. На полвека! И это в наше-то время бурных географических открытий. Вот вам и цена предположения авторитетнейшего мореплавателя!

— Сдаюсь, Андрей Петрович! С вашей аргументацией спорить просто невозможно!

«Как же все-таки вырос Андрюша за время нашей разлуки, да и за полтора года нашего плавания тоже, — размышлял Фаддей Фаддеевич, — с наслаждением слушая друга. — Ведь одним махом, как бы походя, поставил на место Лазарева, человека далеко не ординарного ума. Спасибо, Всевышний, что услышал мои молитвы. А что бы я на самом-то деле делал без него?» — и рассмеялся про себя, живо представив, что ответил бы тот на эту, ставшую уже традиционной, фразу.

— Это безусловно остров, Фаддей Фаддеевич, — уже серьезно продолжил капитан «Мирного». — Я ясно видел все оконечности его берега и точно определил их положение. И если бы у меня было хоть малейшее сомнение в этом, я бы непременно осмотрел его подробнее, ибо ничто не препятствовало сделать это.

— Спасибо, Михаил Петрович, за ваше столь ценное мнение! А посему, господа, — Беллинсгаузен встал из кресла с фужером в руке, чему последовали и его собеседники, — предлагаю назвать сей остров высоким именем основателя военного флота Российской империи — островом Петра Первого.

Присутствующие единодушно и с воодушевлением согласились с предложением начальника экспедиции — ведь имя Петра Первого было священно для русских моряков всех поколений. И в знак этого осушили фужеры с неизменной мадерой.

Официальная часть закончилась, и общение благополучно перетекло в непринужденную беседу под взаимные тосты первооткрывателей. И уже в самом конце застолья Фаддей Фаддеевич огласил дальнейший план экспедиции.

— Не теряя времени, пойдем далее к востоку в параллель льдов, надеясь, что, может быть, сии льды приведут нас к новым открытиям, ибо мне кажется невероятным, чтобы обретенный нами остров существовал один, не имея других в соседстве, подобно, к примеру, островам Земли Сандвичевой.

— Что-то не видать новых земель, Андрюша, — удрученно пожаловался Фаддей Фаддеевич через трое суток после открытия острова Петра Первого, — а я ведь так надеялся на новую удачу, так ждал новых открытий.

— Это, Фаддей, удел всех первооткрывателей, — рассудительно успокаивал друга Андрей Петрович, видя его расстроенное состояние, — не ты первый, не ты и последний. Ведь ты уже и сейчас сделал столько открытий, что не стыдно было бы встретиться и с великим Куком после трех его кругосветных плаваний. А новые открытия неизбежны. Ведь мы же не зря так далеко проникли к югу, достигнув высоких широт, в которых до сих пор не бывал никто из мореплавателей. И это залог успеха экспедиции. Так что терпение, Фаддей, и еще раз терпение. И упорство.