Однако у офицеров были разные мнения.

— Не выдаете ли, Фаддей Фаддеевич, желаемое за действительное? — осторожно, как бы на всякий случай, засомневался и старший офицер.

— Осторожничаете, Иван Иванович? — улыбнувшись, упрекнул капитан своего помощника. — Передайте Лазареву, что Беллинсгаузен видит берег.

«Мирный» находился поблизости за кормой «Востока» и поднял флажной ответ, что видимый ими берег находится от них на норд-осте.

— То-то, Фома неверующий! — торжествовал Фаддей Фаддеевич, похлопывая капитан-лейтенанта по спине.

В это время солнечные лучи, выйдя из облаков, осветили это место, вызвав бурю восторга — все убедились, что видят берег, покрытый снегом, а чернели только каменные осыпи и скалы, на которых снег не мог удержаться.

Вся команда возликовала при возгласе: «Берег! Берег!» Восторг был естественным после долговременного единообразного плавания в беспрерывных гибельных опасностях между льдами при снеге, дожде, слякоти и тумане.

Открытый берег давал надежду, что непременно должны быть и другие берега, ибо существование только одного в таком обширном водном пространстве казалось невозможным.

С полудня следующего дня, когда ветер стал отходить более к югу, Беллинсгаузен направил шлюп к северной оконечности берега. Подойдя на расстояние четырнадцати миль, встретили сплошной низменный лед, препятствующий дальнейшему продвижению к нему. Дойдя же до кромки ледяного поля, капитан лег в дрейф, чтобы дождаться «Мирного», который значительно отстал от флагмана.

— Я понимаю ваши чувства, Андрей Петрович, но подойти ближе к берегу, чтобы взять что-либо достойное для музея Адмиралтейского департамента, мы, как вы сами понимаете, не сможем.

— Похоже на то, Фаддей Фаддеевич, — согласился ученый. — Придется, видимо, ограничиться только его рисунком, который заканчивает уважаемый Павел Николаевич.

Через час при приближении «Мирного» на «Востоке» подняли флаги, и Лазарев по телеграфу поздравил Беллинсгаузена с открытием острова. Когда же «Мирный» подходил под корму «Востока», на обоих шлюпах матросы были поставлены на ванты, которые прокричали по три раза взаимное «ура!». В обеих командах по этому случаю было дадено по стакану пунша каждому матросу, а Беллинсгаузен призвал к себе на шлюп Лазарева.

— С первым успехом вас, Фаддей Фаддеевич! — приветствовал капитан «Мирного» начальника экспедиции.

— Спасибо, Михаил Петрович! Дай Бог, чтобы не с последним.

Руководители экспедиции расселись по своим излюбленным местам в адмиральской каюте за празднично накрытым столом. Настроение сидевших за ним было соответствующим.

— Почему вы назвали в своем приветствии, переданном по телеграфу, этот берег островом, а не продолжением берега материка? — задал волновавший его вопрос все еще сомневавшийся Беллинсгаузен. — Вот и Андрей Петрович, например, еще до его открытия был убежден, что мы находимся где-то вблизи острова.

— И считал совершенно правильно. Пора бы уже доверять, Фаддей Фаддеевич, предсказаниям своего ученого советника, — рассмеялся Лазарев. — По-моему, он уже давно доказал их непогрешимость.