– Академик работает в МГУ, заведует кафедрой, а заодно он директор какого-то здоровенного института, который совсем в другом месте. Но и сам науку, по сведениям, продолжает всерьез двигать. Занимается конькобежным спортом, участвовал в автопробеге…

– Академики они такие, – кивнул Покровский. – Заядлые.

Ректор там у них в МГУ, читал Покровский, вообще альпинист, покоряет Эльбрус за Эльбрусом.

– Харитонов любит зеленый чай, – Настя Кох смотрела в блокнот. – Каждый вторник читает лекции в Берлине, представляете?

– Нет, – сказал Покровский.

– Это он, получается, все время летает через границу! – восхитился Фридман.

– Ночует в Берлине? – спросил Покровский.

– Да, улетает из Москвы в понедельник вечером, рано утром читает лекцию и тут же обратно.

– Живут же люди! – сказал Фридман может быть и без зависти, но с восхищением.

– Автопробег тоже был до Берлина. В позапрошлом году в честь выпуска миллионных «Жигулей» был автопробег по соцстранам, и Харитонов ехал прямо за рулем.

– Не академик прямо, а блоха какая-то, – зачем-то съязвил Покровский. Внутренне взъелся на академика, которого никогда в глаза не видел. И науку Покровский уважал, и к академику пока не было никаких претензий, даже наоборот, от сестры не отказался. Но почему-то вот захотелось съязвить.

Лена Гвоздилина пробежала в коротенькой новой юбочке, настолько короткой раньше не было у нее. Погрозила всем пальцем, что заказы не спешат забирать. Жунев появился. Зашли к нему в кабинет.

Про казус с Маховским Жунев уже знал.

– Дать журнал смотрительнице – не преступление, – сказал Жунев. – Значит, что-то серьзное тут. Думаешь, связан с убийством?

– Я уж ничему не удивлюсь. Придет в себя, допросим. Но еще интереснее с академиком. От его сестры, может быть, наш журнал, а не от Маховского…

Рассказал в подробностях. Жунев закурил, нарисовал на листке перекидного календаря карандашом знак вопроса.

Стол у Жунева покрыт плексигласом, под ним фотографии жены и детей разных лет, карандашный портрет певца Бернеса с чинариком во рту (благодарный осужденный из заключения прислал), какие-то документы вроде графика дежурств.

– Сам пойдешь? – спросил Жунев.

– Ты, что ли, хочешь?

– Куда мне к академику. Но он и тебя не пустит.

– Ну… Посмотрим.

– Нет-нет, ты с академиком, пожалуйста, балагана не устраивай. Подожди. – Жунев снял трубку телефона, соединяющего с генералом Подлубновым, тот ответил на вызов. – Товарищ генерал! Мы с Покровским заглянем?

Подлубнов выслушал рассказ Покровского, задал несколько уточняющих вопросов, позвонил академику Цибуле, своему старому, еще с войны, знакомцу, попросил об одолжении. Сказал Жуневу и Покровскому, что позже сообщит результат. Жунев и Покровский ушли, на лестнице встретили Кривокапу, Жунев сразу начал собачиться с ним по поводу каких-то тюков из Марьиной рощи, которые никак не доедут до экспертизы, Кривокапа за словом в карман не полез… Лена Гвоздилина бежит: Подлубнов зовет! Вернулись. Отлично: академик Харитонов готов безотлагательно принять представителя Московского уголовного розыска. Опять зашли к Жуневу, Покровский выпил чуть-чуть коньяка, дежурная часть за это время организовала машину.