– Ясно. Я спрашивал Варю, почему она не приведет Варвару Сергеевну к нам в гости, я хотел с ней познакомиться. Но Варя отвечала, что Варвара Сергеевна не любит знакомиться с людьми. В каком-то смысле я даже уважаю столь радикальную позицию.

– То есть вы ее никогда не видели?

Академик задумался на мгновение. Благородный профиль, высокий лоб, ясный глубокий взор.

– Думаю, что видел на похоронах. Пожилая незнакомая женщина в черном чуть в стороне. У меня мелькнуло, что это та самая женщина с севера. Не успел к ней подойти, она быстро исчезла. Вы не ответили, жива ли она?

Вежливый, но настойчивый.

– Ее убили, – сказал Покровский.

Академик помолчал. С виду спокойно воспринял.

– Убили… Я, пожалуй, себе налью тоже. Вам?

– Спасибо, у меня еще есть.

– Убили. Прискорбно. Я не будут расспрашивать вас о подробностях. Если они имеют отношение к вашему визиту, вы сами скажете.

– Дело вот в чем: Варвара Сергеевна Кроевская обратилась в Музей древнерусского искусства и предложила в подарок музею икону работы Прохора Чернецова.

Академик взметнул брови – черные, густые, как у генерального секретаря.

– И сказала в музее, что получила ее в подарок от подруги. Не могло ли быть, что она получила ее в подарок от вашей сестры?

– И могло, и не могло, – сказал академик.

– Интересно, – сказал Покровский. – Квантовая механика какая-то. Одновременно и волна, и частица…

– Приятно иметь дело с образованным человеком, – улыбнулся академик. – Сейчас я вам покажу.

Академик подошел к одному из книжных шкафов, вытащил большой предмет, который издалека выглядел как книга, а на деле оказался коробкой из черного картона. Красным шнурком перевязана. Развязал, открыл.

– Вот эта икона, – сказал академик, развернул. Икона еще была завернута в плотную ткань.

Покровский видел такую или похожую… ее несколько раз показывают в фильме о Прохоре Чернецове, глухонемой мальчик прячет ее во время татарского набега, а потом благодаря иконе обретает речь – слезощипательный эпизод! Иконы различать трудно, всегда много золотой и голубой мельтешни, мелких религиозных завитушек, но тут особая резкая композиция. Иисус с раскрытой книгой в руках сидит в кресле на фоне четырех геометрических фигур: прямо за головой золотой круг, за спиной в пол-иконы черный ромб, сам ромб на фоне синего овала, а уж за овалом золотой квадрат. Когда вышел фильм, была даже статья в «Науке и жизни», что этим иконописным сюжетом вдохновились русские авангардисты. Все свое творчество высосали из геометрических фигур. Но они просто воспевали формы, а тут фигуры имеют разные смыслы.

– «Спас в силах» называется этот сюжет, – сказал академик.

– Каждая фигура символизирует какую-то силу, насколько я помню? – спросил Покровский.

– Красное – огонь духа, синее – живая вода, золото – вечность, – пояснил академик. – Это одна из трактовок, есть и другие.

Золото – вечность? Покровский, впрочем, понимал, что по части веры в золото церковные люди от атеистов ушли недалеко.

– Впечатляет? – спросил академик.

– Сложно сказать, – ответил Покровский. – Я в иконах совсем мало понимаю.