На моё счастье, среди защитников Телан жертв пока было немного. Поэтому ожидать возрождения в очереди не пришлось. Да и оставленные в семечке запасы пневмы ещё не успели из меня вылететь. Я возродился практически сразу, заплатив стандартные сто единиц. И немедленно получил комплект формы без знаков отличия. Только на воротнике сюртука кто-то успел белыми нитками набросать какой-то символ. К слову, я так и не понял, какой именно: уж очень коряво сделали.

Ещё спустя пять минут я сидел на стуле в штабе, а рядом на столе лежал план обороны и были раскиданы какие-то фигурки. В руках у меня была чашка с кофе. Кофе же был внутри организма и дарил приятное тепло. Виак и Вериан отдавали какие-то приказы заходящим внутрь людям. Наконец, Вериан повернулся ко мне и махнул рукой.

Мы прошли через просторную комнату и оказались на стене. Вокруг Телан крутился яростный вихрь выброса, но сама скала при этом напоминала Тег весной. Воздух заполнили золотистые искорки пневмы, поднимавшиеся и с самой скалы, и с поверхности. Их было так много, что свет, который они давали, заполнял всё пространство вокруг. С небес всё ещё срывались тугие струи дождя, а искорки то и дело сплошным потоком устремлялись вверх.

Задрав голову, я смотрел, как медленно расходятся тучи, закручиваемые могучими воздушными потоками, а тысячи мэлоннелей рассекают пространство, собирая пневму и набираясь сил…

– Твари преодолели две трети склона, – сказал Вериан, указывая на стреляющие по углам скалы пушки. – Они не сдаются и продолжают лезть… Выброс их не напугал.

– И это хорошо, – кивнул я. – Или плохо… Даже не знаю.

– Фант, ты пока побудь в штабе. Не выходи. Меня грани Араэле отдельно предупредила, чтобы не пускал тебя геройствовать… – заметил Вериан, а я только тяжело вздохнул.

Мне хотелось оказаться там, на «Зевсе». Стоять на палубе и смотреть вниз, на поле боя. Или вообще встать за штурвал. Но управлять без чужих советов я мог только одним дирижаблем – «Мэлоннелем». Это был мой дирижабль. Мой и Рубари. И он погиб.

– Вериан, а что это пытались изобразить у меня на воротнике? – спросил я, указывая на непонятный знак.

Адмирал присмотрелся. А потом его брови взлетели вверх, и он начал смеяться.

– Это молния! – пояснил он, успокоившись. – Но получилось не очень, конечно…

– А почему молния? – удивился я.

– Да тут про тебя одна байка ходит… Что ты дважды через страшные бури дирижабль проводил. И вообще молний не боишься! – пояснил мне Вериан. – Вот народ и прозвал тебя Фантом Молнией. Мундир-то тебе обычный выдали, спороли только нашивки. Но хотели, верно, как-то выделить, вот и попытались второпях изобразить.

– Ясно, – кивнул я. – Оттоптался на очередном табу…

– Да брось, всем уже плевать!.. – адмирал усмехнулся уголком рта. – Мы сами вызвали выброс, мы сами радуемся молниям… Да и громоотводы эти твои…

Первые молнии выброса ударили в землю где-то вдалеке. Вихрь нарастал и набирался сил. По воспоминаниям о страшной ночи на Большой Скале я понимал, что он сейчас постоит-постоит, а потом как начнёт двигаться!.. И до этого момента оставалось совсем недолго.