Это о любви между мужчиной и женщиной. В исходном и чистом виде. Однако возьмем для анализа «Красное и черное» Стендаля, который известен миру не только как выдающийся писатель-романист, но и как не менее выдающийся теоретик любви. Молодой красавец Жюльен Сорель живет в доме госпожи де Реналь в качестве воспитателя ее детей. Он может общаться с хозяйкой сколько им обоим заблагорассудится, любоваться ею и шептать ей нежности — и никто, включая мужа, слова им никогда не скажет, если, конечно, им не придет идея запереться вдвоем в комнате. Ну так и радуйтесь существованию друг друга, утверждайте человека в человеческом существовании! Нет же, ему непременно надо забраться ночью к ней под одеяло, причем оба отлично знают, чем это грозит: ей — неизгладимым позором и изгнанием из общества, ему — пулей разъяренного мужа, которого суд наверняка оправдает.
Стендаль неоднократно дает понять, что описанная им добродетельная замужняя дама вряд ли пошла бы на риск, не будь ее юный любовник таким красавчиком. И чего это именно они, красавцы и красавицы, вызывают неуемную жажду «существовать для другого человека»? Человеку неброской внешности или вообще обделенному природой чувство: «Хорошо, что вы существуете в мире» нужно ничуть не меньше, и любил бы он в ответ, то есть, радовался бы «самому существованию другого человека» куда сильнее…
Много было написано критиками о великом произведении Стендаля, несколько раз экранизированном, однако не припомню, чтобы хоть кто-то из них выражал недоумение, почему у влюбленного героя наблюдается стремление к столь необычным поступкам, противоречащим научным представлениям о любви. И мужчины, и женщины прекрасно его понимают. Пока не начинают теоретизировать. Равным образом никто никогда не сомневался, что «Красное и черное» описывает именно любовь, а не сексуальные извращения.
И, наконец, факт четвертый: «переоценка объекта». Влюбленному человеку его избранник или избранница кажутся собранием совершенств, необыкновенным и самым лучшим из всех существующих в мире. И даже когда они явно заблуждаются, вывести их из заблуждения совершенно невозможно. Сколько уж поколений родителей в том убедились.
В.С. Соловьев в своей знаменитой статье «Смысл любви» писал: «Всем известно, что при любви непременно бывает особенная идеализация любимого предмета, который представляется любящему совершенно в другом свете, нежели в каком его видят посторонние люди»{158}. Вот видите, всем известно. Так что всякая теория любви обязана дать истолкование этому феномену переоценки, который признается всеми психологами и описывается в романах как нечто естественное, не подлежащее сомнению или объяснению.
Между тем, если отстраниться и подумать, объяснять есть что. У любовных и дружеских отношений много общего. В частности, определение половой любви Рубинштейна вполне приложимо и к дружбе. Но ведь для дружбы переоценка объекта, то есть, своего друга, совершенно не характерна. Его или ее можно считать самым обычным, вполне заурядным человеком, но это ничуть не мешает дружить с ним или с ней всю жизнь.