×
Traktatov.net » Великая ложь. Теория любви: мифы и реальность. » Читать онлайн
Страница 58 из 178 Настройки

Однако, пожившие среди неиспорченных «цивилизацией» дикарей рисуют совсем другие картины. К. Леви-Стросс, выдающийся французский ученый-этнограф, писал: «Вождь тарунде, лет тридцати, был столь же умен, как и его коллега, но по-иному. Вождь ваклитису произвел на меня впечатление человека очень осмотрительного и находчивого, он постоянно обдумывал какую-нибудь выгодную комбинацию. Тарунде же нельзя было назвать человеком дела, это был скорее созерцатель, наделенный поэтическим умом и чувствительностью. Он отдавал себе отчет в упадке своего народа, и это окрашивало его речь меланхолией...

Его любопытство к нашим нравам и к тем, которые мне удалось наблюдать в других племенах, ничуть не уступает моему. С ним этнографическая работа никогда не бывает односторонней. Он понимает ее как обмен сведениями и с интересом воспринимает все, что я ему сообщаю. Часто он даже просит у меня — и заботливо хранит — рисунки, на которых изображены украшения из перьев, головные уборы, оружие, какие я видел у ближайших или отдаленных племен»{149}.

А ведь оба племени, о которых упоминает здесь автор, — тарунде и ваклитису — находились на одной из самых низших ступеней развития: бродячие охотники и собиратели.

Несмотря на то, что половой любви, то есть безоглядного влечения к одному-единственному или одной-единственной, эти дикари не знали, нежность, ласка, взаимная забота в отношениях между супругами были у них самым обычным делом, нормой поведения. Вот как писал об этом тот же Леви-Стросс: «Мужчины судят о женщинах в целом как о людях, несколько отличающихся от них самих, они относятся к ним в зависимости от ситуации с вожделением, восхищением или нежностью ... Когда же мужчина оказывается один на один со своей женой у лагерного костра, он выслушает ее жалобы, запомнит ее просьбы, потребует от нее участия во множестве дел. Мужское бахвальство уступает здесь место совместным действиям двух партнеров, отдающих себе отчет в той главной ценности, какую они представляют друг для друга ... Все это способствует созданию вокруг женщин группы особой атмосферы — одновременно и детски непосредственной, и радостной, и кокетливой. Ее поддерживают и мужчины, когда возвращаются с охоты или с огородов»{150}.

«В темной саванне сверкают лагерные костры. Возле очага, единственной защиты от наступающего холода, за хилым заслоном ветвей пальмы и других деревьев, рядом с корзинами, заполненными жалкими вещами, составляющими для них все земное богатство, лежащие прямо на земле, тесно прижавшиеся супруги чувствуют друг в друге единственное утешение, единственную опору против повседневных трудностей ... Ласки не прекращаются даже при приближении чужака. Всем намбиквара присуща огромная приветливость, беззаботность и самая трогательная, самая подлинная человеческая доброта»{151}.

В случае многоженства — а этой привилегией пользуются только вожди и колдуны — никаких трений, тем более никакой ревности между женами не бывает: «... Вождя и его полигамных жен нередко можно видеть купающимися вместе. В воде они устраивают шуточные баталии и всякие проделки. По вечерам между вождем и его полигамными женами затеваются любовные игры: обнявшись, вдвоем, втроем или вчетвером, они катаются в песке. А иногда дурачатся по-ребячески»