– Нам направо, – сказал он старику, которого теперь искренне считал своим соотечественником. – До ресторана всего пара кварталов.

Во время выступления пролился короткий дождь, и тротуар все еще был мокрым и скользким. По дороге Альтман заметил, что старик прихрамывает.

– Старая рана? – спросил он.

– Нет. Работа. Я переломал себе ноги на работе.

– Где вы работали?

– На верфи. В Бруклине.

– Кем?

– Грузчиком.

– На вас что-то упало?

– Здоровенный ящик. С ружьями. На нем было написано «Стальная арматура», но туда положили ружья. Сотни ружей. И патроны.

– Куда его отправляли?

– В Палестину.

– Понятно. Горячая точка.

Они дошли до угла и остановились на красный свет.

– Я сказал начальнику верфи, – продолжил старик. – Какие-то люди пришли и забрали ружья. – Он пожал плечами. – Их наверняка послали в другом ящике.

– Вы видели и другие ружья?

Старик поднял голову и кротко улыбнулся:

– Им постоянно посылают оружие. Евреям.

Альтман кивнул. Он неплохо разбирался в палестинских проблемах. За полвека никакого решения так и не появилось. С каждым годом конфликт разгорался все сильнее, и конца ему не было видно.

Включился зеленый, и они зашагали дальше. Альтман шел намного медленнее обычного, старик хромал рядом. Альтман не представлял, как можно вести такую жизнь, и поэтому считал, что очень важно как следует накормить бедолагу и дружески потолковать с ним.

Через несколько минут они дошли до ресторана, где все хорошо знали Альтмана и окружили его вниманием. Это явно произвело впечатление на старика.

– Я завсегдатай, – скромно пояснил Альтман.

– Приятно, когда тебя замечают.

Жить в безвестности – как это грустно! Ни слова похвалы, ни капли уважения или почета. Альтман подумал, что малые мира сего должны испытывать особенную горечь, особенную боль оттого, что они всего лишь крошечные рачки в море планктона. Разумеется, ему хватило такта не проявлять жалости, и он с удовольствием открыл меню, хотя, как и все работники ресторана, прекрасно знал, что именно он закажет.

Сделав заказ, Альтман протянул меню официанту.

– Что-нибудь выбрали? – спросил он своего гостя.

Старик положил огромное меню на стол. На его лице читалась растерянность.

– Не знаю… – сказал старик, еще раз посмотрел в меню и наконец заказал блюдо – самое дешевое, насколько было известно Альтману.

– Суп из лущеного гороха? И все?

Старик кивнул.

– Ну, как хотите.

Альтман повернулся к официанту.

– Суп из лущеного гороха для моего доброго друга.

Когда принесли суп, стало ясно, что старик голоден. Об этом можно было догадаться и раньше по его птичьей хрупкости и обвисшей коже. Альтман не впервые видел голодного человека и поэтому удивился, даже немного встревожился из-за того, что тучные американские годы стерли из его памяти лица этих призраков: запавшие щеки, провалы глаз… Старик жадно откусил сразу два куска от хлеба, который подали к супу, торопливо вытер рот и откусил еще два.

По-немецки это называется Fressen – «есть как животное».

– Вы были правы, – сказал старик. – Здесь замечательно готовят.

Альтман кивнул:

– Венский шницель тоже выше всяких похвал. Иногда я беру сэндвич «Рубен». Доктор говорит, что мне вредна копченая говядина, но я ее обожаю. Что толку ограничивать себя на склоне лет? Мы все рано или поздно умрем.