Причина прихода Маделин воодушевила Файоля, и он принялся отвечать на ее вопросы, даже не спросив, кто она такая.

– У меня куча знакомых художников, – начал он. – Большинство – себялюбцы с манией величия, мнящие себя воплощениями Пикассо или Баския[34] по той простой причине, что тоже пачкают холсты и находят жадных галерейщиков, выставляющих их мазню, и снисходительную публику, готовую рукоплескать чему угодно. – Он выудил из железной банки шоколадное печенье «Птит эколье». – Шон, несмотря на свой успех, был из другого теста. Он был скромник. Одержимость живописью не мешала ему проявлять интерес к окружающим. – Файоль откусил кусок печенья и долго жевал, как будто хотел поближе подобраться к источнику своих воспоминаний. – Вот вам пример. Я никак не мог набрать достаточно денег, чтобы заплатить за дом престарелых для своей мамаши. Шон об этом узнал, выписал мне чек и никогда не просил вернуть ему деньги.

– Значит, он был вам скорее другом, чем обычным клиентом, – подытожила Маделин.

Файоль посмотрел на нее так, словно она заявила, что Земля плоская.

– У настоящих художников не бывает друзей, – изрек он. – Именно поэтому они и становятся художниками. Я помогал Шону как мог, старался находить для него нужные краски. Ну и оказывал ему кое-какие услуги. Занимался, к примеру, рамами для его полотен. Он был очень щепетильным по этой части: подавай ему только американские, из светлого ореха – редкость, которую можно найти только в Иране.

– Почему вы называете его мастером цвета?

– Потому что он им был! Непревзойденным мастером! Молодость он провел, прыская на заборы и вагоны из аэрозольных баллончиков, но в начале двухтысячных полностью переродился. Он хотел учиться и превратился в уникального специалиста по истории пигментов. Редкий был пурист! Покажите мне другого бывшего граффити-художника, отказавшегося от синтетических красок!

Маделин рискнула задать вопрос о разнице между синтетической краской и природным пигментом.

Новый косой взгляд растамана.

– Вы же понимаете разницу между трахом и любовным соитием, между звуками mp3-плеера и виниловой пластинки, между калифорнийским и бургундским вином… You got it?

– Вы хотите сказать, что природные пигменты более естественные?

– Они дают более глубокие, более насыщенные цвета, а главное, они уникальны, за ними часто кроется тысячелетняя история.

Файоль пружинисто вскочил с табурета и ринулся в глубину магазина.

– Эти пигменты принадлежат к редчайшим, самым ценным в мире. – Сверкая глазами, он указал на полки, полные стеклянных емкостей с разноцветными порошками.

Эти прозрачные емкости разных размеров и форм сливались во впечатляющую палитру красок, от светлых, пастельных до совсем темных.

Сначала Маделин не заметила их отличия от других банок, но не стала признаваться, что озадачена. Жан-Мишель Файоль схватил одну и сунул ей под нос.

– Взять хотя бы ляпис-лазурь, чаще называемую ультрамарином: легендарная голубая краска Фра Анджелико, Леонардо да Винчи и Микеланджело. Этот пигмент, добываемый из почв Афганистана, был такой редкостью, что в эпоху Возрождения стоил дороже золота.