– Почему?

– Во-первых, потому, что он был одержим белизной.

– Белым цветом?

Растаман закивал, впав в лирическое настроение.

– Да, цветом привидений и призраков. Светом шока и ослепления. Снежной, невинной, девственной чистотой. Всепоглощающим, тотальным цветом, символизирующим и жизнь, и смерть.

– Объясните толком, какую такую белизну он искал.

– В том-то и дело, что сначала он слепо шарил, его требования были противоречивыми: то матовую, то блестящую, то гладкую, то неровную. То близкую к мелу, то со стальными блестками. Я совсем с ним запутался. – Файоль прищурился и продолжил: – Он находился в состоянии экзальтации. Или, если хотите, потрясения.

Они вернулись к прилавку. По окну забарабанили редкие капли дождя.

– Шон твердил про белые минеральные пигменты, но у них есть коренной недостаток: при смешивании с вяжущим материалом они чахнут, становятся прозрачными. Я был очень расстроен тем, что никак не мог ему помочь. В конце концов я предложил ему «гофун сираюки».

– Японские белила? – попробовала угадать Маделин.

– Да, бело-перламутровый пигмент цвета жемчуга, его делают из панцирей устриц. Шон его попробовал, но немного погодя вернул со словами, что это не то, что он искал. Что такой краской ему не «воспроизвести» того, что он задумал. Я сильно удивился.

– Почему?

– Потому что такие художники, как Шон, не пытаются воспроизводить, они предъявляют, не причесывают, а расчесывают, говоря словами Сулажа[35]. У меня было впечатление, что у Шона очень четкая задумка, вот только задуманного им вообще не существует в природе!

– Он ничего не уточнял?

Файоль скривился и махнул рукой.

– В итоге вы нашли для него подходящую краску?

– А как же! – Он расплылся в улыбке. – Я смешал ему пигмент на основе нетипичного гипса, который есть в одном-единственном месте.

– Где?

Файоль с высокомерным видом загадочно закатил глаза:

– White Sands[36], слыхали?

Маделин покопалась в памяти и вспомнила раскинувшиеся, насколько хватает взгляда, белые, искрящиеся, посеребренные дюны, один из красивейших национальных парков Америки.

– Пустыня в Нью-Мексико?

Файоль утвердительно кивнул.

– Там расположена военная база, где испытывают секретное оружие и технологии. А еще там есть карьер, где добывают редчайший гипс. Минерал с измененными свойствами, из которого можно извлечь довольно стойкий пигмент: бело-серый с розоватым отливом.

– Там же военная база, как вы его раздобыли?

– Это мой маленький секрет.

– У вас есть образец?

Файоль схватил с полки пузатую склянку. Маделин уставилась на ее содержимое в восхищении, но оно быстро сменилось разочарованием. Пигмент смахивал на вульгарную меловую стружку.

– Чтобы это стало краской, нужно добавить масла?

– Масло или любой другой связывающий материал.

Маделин, не зная, что еще сказать, забрала с прилавка свой мотоциклетный шлем и поблагодарила Файоля за помощь.

Открыв ей дверь, он остановился, что-то припомнив.

– Еще Шон просил найти для него фосфоресцирующие пигменты высокого качества. Я удивился: это уже как-то несерьезно.

– Что это такое? Пигменты, накапливающие свет?