– Хорошо, – спрыгиваю с помоста.

Света не отстаёт. – Вы пока не уходите.

Народ расступился до самого крыльца, идём – я с мечом на плече, Света с луком. Подходим, бойцы оцепления благоразумно уступили дорогу. Дёрнулись, было, встать обратно, то есть за спину нам, я задержался, неодобрительно взглянув, покачал головой.

Мужики поняли всё без слов, и положение у них щекотливое. Начальник, отдавший приказ «Взять», только что скоропостижно скончался через его отдавание, других приказов не было и ждать их глупо, остаётся действовать по обстановке – просто не совать собственную единственную голову волку на отгрыз.

С крыльца на нас недобро уставились четверо в дорогих шубах и пятый, одетый во всё чёрное – монах, что ли? Невзрачный мужчинка в тулупчике невзначай сделал пару робких шажков в сторону от почтенного общества. Я оглянулся на Свету, та весело тряхнула чёлкой, пропела. – А скажите-ка, почтенные, живой ли ещё холоп боярский Тишка?

Слух резанул акцент. – Слава Богу, живой пока, но плохой очень сильно.

Точно монах! Я неприязненно вгляделся в черноокое, крючконосое лицо. Непонятной ненавистью вдруг заполнило душу – миссионер отшатнулся, вскинул руку для знамения, отчего-то испуганно замер.

– Да крестись, жрец, мы чтим богов, – говорю ровным тоном. Монах поспешно перекрестился, опасливо глядя на нас.

– Тишку повесить! Сейчас! – Выкрикнула Света. Подняла лук, криво усмехнулась. Один из руководителей в шубах выступил вперёд. – Какого Тишку? Ты обвиняешь его в чём-то? Назовись!

– Повесить боярского советчика горбатого Тишку немедленно! – Процедила Света, прицеливаясь ему в лоб. – Ну!

– Приведите этого…, – приличный мужчина обернулся к мужичку в тулупчике, щёлкнул перстами, – как его…

– Тишку? – переспросил мужичок, кланяясь. – Ему не дойти самому!

– Так притащите! – начальственное лицо повысило голос. Перевёл взгляд на Светлану. – Ты лук-то опусти, а то мало ли.

– Мало ли что? – Спрашиваю насмешливо. Взоры высокого сообщества сфокусировались на моём клинке – его перезаряжать не требуется. Смущённо потупили глазки, приятно иметь дело с понятливыми людьми.

Из глубин терема донёсся первый истошный визг, визжало минуты две, наконец, источник визга выволокли на крыльцо за ноги пара холопов. Благообразный мужчина мановением указал на виселицу, скрюченное уродливое тело протащили мимо. В душе шевельнулась жалость, я отвернулся. Странно – жалость в боевом трансе, вот Свояту прирезал с удовольствием, на гибель наёмников просто плевать, а урода пожалел. Визг прекратился.

Слово снова взял представительный. – Кто вы, и что у вас за дело к нам?

– Люди старшины вашего явились к нам грабить и насильничать! – Вынес я обвинение.

– Допустим. – Не стал он спорить. – Так кто вы? Откуда?

– Из лесу, вестимо! – я начинаю злиться. – И я сию секунду могу тут вас всех поубивать! Какие вам ещё представления, почтенные?

– Вполне достаточно! – Согласился мужик, его соратники важно покивали. – А мы городские старшины, наш общий, вечевой старшина, – он посмотрел на тело со стрелой в башке, – пока не избран, так с позволения прочих старшин, – обернулся к коллегам, те снова закивали, – я, купец Всеслав, буду говорить от имени новоградского пригорода Обвального.