Клерк оказался тем самым Хорем, в данную эпоху наёмный персонал, наверное, дорог. У купчины ростовщика дело оформили без ненужных охов и ахов, высохший, как сказали бы в другие времена, постный Хорь в лирику с деталями вдаваться не стал.

Желает эта почтенная женщина признать себя на условиях срочного займа должной ему три гривны – пожалуйста! А уж молодой человек из лесу может поверить честному слову купеческому…

– Как не можешь? То есть совсем-совсем никому не веришь? Кто бы мог подумать! А такой с виду приличный юноша. Так чего тебе, хороняка?

– Пергаменты на предъявителя есть? – спрашиваю без особой надежды. Ну, да, читал о чём-то подобном и в принципе согласен с ведуном, что должны бы уже появиться первые векселя, только как они называются?

Заострённая физиономия Хоря ещё более заострилась, колдун угадал. – Конечно же, есть. Условия обычные, моя маржа гривна сразу и по гривне за неделю сохранения…

Я неучтиво выхватил готовую роспись из женской руки. – Пойдём отсюда. Кстати, Хорь, когда пойдёшь доносить, подумай по дороге, с чего это жена городского ратника готова платить лесовику три гривны…

– Да мы вот прямо сейчас у тебя и спросим! – Купчина неожиданно зычно гаркнул. – Эй!

Меч из ножен, лёгкий взмах, сивая бородёнка частью опадает на пол, частью остаётся на кафтане бизнесмена. В торговое помещение бочком, пригнувшись в служебном проходе, втискивается первый верзилушка, второй угадывается за его необъятными плечами.

– Э…, – собрав глаза в кучку и вниз, Хорь уставился на собственные волосья. Поднял лицо к амбалам. – Ну чего припёрлись?! Заняться уже нечем?

– А…, – растерялся парниша.

– Идите к себе, да не бездельничайте! – Строго молвил начальник. – Проверю!

Бугаи покинули офис, купец обратил на меня подобревший взор. – Так отчего, говоришь, жена городского ратника на такое пустилась?

Я степенно возвращаю меч в ножны, делаю первый прозрачный намёк. – Эта и последующие расписки без маржи с моим приварком в гривну за каждую.

– Сколько всего ожидается сделок? – заинтересовался деловой человек. Я с показной скукой обратил взор на потолок. Он поскрёб подбородок, досадливо отряхнул с живота волосы. – Допустим, всего десять гривен, но чтоб все сделки – мои.

– Сорок? – обращаюсь к потолку с вопросом.

– Да ты что?! – Он прихлопнул по столу ладонью, но сразу взял себя в руки, – пятнадцать.

Горестно вздыхаю. – Прими добрый совет на прощанье – не ходи доносить.

– Двадцать? – он торопливо проговорил мне в спину, я неуверенно задержался, – пять! Двадцать пять, и мои голодные дети вместо ужина будут молить богов за великого лесного вождя!

– Хорошо, пусть вместо ужина – объедаться на ночь вредно, – я нехотя обернулся. – Позови-ка тех двоих да ещё кого-нибудь пошли пригласить клиентов.

– Эй, бездельники! – Хорь возвысил начальственный голос.

* * *

Хозяин предложил располагаться, снял шапку, скинул полушубок, оружие, конечно, обратно прицепил. Занялся делами с комфортом, но в противоречивых чувствах. Гривна – просто сумасшедшие деньги, большинство домохозяйств в Обвальном столько не стоят, а тут целых три – фактически пожизненная кабала. Нужно очень дорожить родным человеком, чтобы на такое решиться. Тем более когда дорогой человек вдруг оказался настолько дорогим, ещё и неудачником вдобавок.