— Нельзя нам… — он с трудом выговаривает эти слова. — Нельзя.

И откатывается на свою половину. Меня за собой привлекает, но я уже настолько разволновалась, что бездействовать не могу. Решаюсь вывалить сегодня все и сразу. Пока сил хватает.

— Хочу сказать тебе… Только ты не злись, пожалуйста. Выслушай.

Такое вступление Андрея явно настораживает. Сам подталкивает жестче, чем я ожидала:

— Говори.

— Я удаляла переписку с Валерой… И несколько раз тайком с ним встречалась… Сейчас говорю, слушаю себя, и понимаю, как это звучит. Но, клянусь, между нами никогда ничего не было! Ничего!

Рейнер шумно вздыхает и с силой стискивает мою талию. Не думаю, что умышленно. Скорее всего, неосознанно. И все же вздрагиваю и вся сжимаюсь.

— Зачем сейчас говоришь? — рубит с притушенным гневом.

Нет, для кого-то показалось бы, что говорит спокойно. Но я-то прекрасно слышу то, что скрывается за этим ровным тоном.

— Не хочу что-то скрывать… Больше никаких секретов, хорошо?

Андрей не отвечает. Вместо этого отстраняется и встает с кровати.

Он… Он просто уходит, что ли?

— Ты куда? — сажусь, подбирая под себя ноги.

— Покурю… — произносит так же глухо и ровно.

— Почему не здесь?

Вспыхивает лампа. Я принимаю его тяжелый взгляд и… остаюсь одна.

Дверь хлопает громче, выдавая сдерживаемые эмоции. Я же начинаю дрожать и часто дышать уже по другим причинам. Отнюдь не любовным и романтическим. Нервно провожу ладонью по волосам и поднимаюсь.

Разговор нужно закончить, хочется Рейнеру или нет. Потому что он должен знать… все. Он должен знать все. И понимать меня.

С этими сумбурными мыслями выбегаю в коридор. Шаги Андрея уже на последних ступенях лестницы стихают. Прижимаю к груди ладонь и спускаюсь. Иду так же, как и он, двигаясь в темноте. Пока не набредаю на полоску света под дверью его кабинета.

Вхожу без стука. Решительно и смело. Однако стоит Андрею обернуться и взглядом меня встретить, весь настрой теряю. В приглушенных клубах желтоватого освещения он выдает бесконтрольные и горячие эмоции. Ревнует мой Рейнер, хоть и пытается все это подавить.

— Андрей…

— Давай не сейчас, — останавливает тем же обманчиво-фальшивым тоном. — Иди, ложись. Я скоро буду.

Обходит стол и садится в кресло, уверенный, что я благоразумно ретируюсь.

Ну, уж нет. Не ради этого столько эмоций преодолела.

Как только зрительный контакт между нами возобновляется, начинаю двигаться. Стремительно, прямо на него. Пока не замираю в непосредственной близости.

— Я должна сейчас закончить… — подбираюсь еще ближе. Между столом и Андреем, так что ему приходится назад отклониться, чтобы вновь в глаза мне смотреть. А если точнее, прожигать своими насквозь. — Ты обязан меня выслушать до конца…

Не дает договорить. Вставая с кресла, подхватывает меня руками и опускает на стол. Наклоняясь, со всех сторон блокирует.

— Ну, говори тогда. Все.

Наконец, слышу его эмоции. Они бьются, прорываясь в реальность, которую мы с Рейнером, еще толком не восстановив, опасаемся по новой разрушить.

Я тоже боюсь… Скорее всего, больше Андрея. Именно это дает мне силы сказать то, что он должен знать.