Издаю короткие рыки, стоном их не назовешь. Слишком резкие, частые и оборванные. Хриплю и смотрю в Таткины потрясающие глаза и на то, как она глотает.

Мать вашу, ничего прекраснее этого я не видел.

— Тебе нравится? — спрашиваю, едва голос возвращается.

Вспыхивает и кивает. Несколько раз подряд, черт возьми, кивает.

Не давая ей опомниться, подхватываю на руки и бросаю на кровать. Развожу гладкие бедра и прижимаюсь носом к прозрачному кружевному треугольнику между ее ног. Татка вздрагивает и инстинктивно прогибается в спине. А я сминаю ткань и дергаю ее в сторону.

— Боже, Андрей… Да…

Она течет. Давно и обильно. Это результат того, что она у меня сосала. Раньше не знал, что подобное способно взрастить во мне новую волну похоти. Она накатывает на меня одуряющим валом. Касаюсь ее языком, и член моментально каменеет. Скольжу между мокрыми складками, понимая, что в этот раз, чтобы кончить, хватит только этого.

— Пожалуйста… Андрей… Андрюша… Умоляю…

В этом нет необходимости. Лижу ее не только для нее. Собственный внутренний зверь насытиться не может. И даже когда Татка взрывается и с громким криком кончает, остановиться не могу. Переключаясь на внутреннюю поверхность бедра, даю ей буквально пару секунд отдышаться. А затем приступаю ко второму раунду, который длится чуть дольше первого и заканчивается нашим общим оглушающим оргазмом.

Деревья посадить мы успеваем, а вот собраться к венчанию — нет. Точнее, я к назначенному времени готов, Татка никак не спускается. После марафона в пятнадцать саженцев, подгоняемые Юлей и нанятыми ею мастерами, разбежались по разным комнатам. Я быстро управился, дамы задерживаются.

Нетерпеливо поглядываю на часы и меряю гостиную шагами. Саульскому завидую. Курит на террасе и с ленивой ухмылкой через стекло на меня поглядывает. Как никогда сильно хочется рядом задымить. Только я вот уже месяц как бросил, и начинать не собираюсь.

— Смотреть на тебя, Рейнер, как на огонь, можно вечно, — хохмит Сауль с серьезной миной.

Возвратившись в дом, дверь на террасу оставляет открытой. Меня огревает сигаретным дымом, и я будто враз хмелею. Благо на скорости свежий воздух это состояние размывает.

— Ух, Рейнер, — стуча каблуками, соскакивает вниз по ступенькам Юля. — Я из-за тебя отпуск в Италии отложила, а ты мне со своим садом чуть всё не испортил! Еще такого не видела, чтобы сначала деревья сажали, а потом женились.

Не стану оправдываться, что посадку столь срочно организовала Наташа. Хрен с ним, на себя беру, конечно.

— Допустим, я уже женат. Так что все по плану.

— Ну, это формально. Только потому, что ты наглая морда, — расходится Юля, вызывая у Саульского откровенный хохот.

— Что там дальше, Андрюша? — услышал, что Тата так называет, и взялся от случая к случаю повторять. — Дом построил, деревьев насадил. Теперь на каждого сына?

— Обязательно, — отбиваю не без грубости.

Саульские только смеются.

Я тоже хочу. Но не получается, потому как в этот момент со второго этажа сходит Татка. Смех и все возможные слова вязкой массой застревают в глотке. Видел ведь уже в этом платье, а тут обратно накрыло так, что продохнуть не в силах.