— Скорее всего. Хотя… — качая головой, смотрит непосредственно мне в глаза. — Вместе решать нужно.

— И… ребенок… сам… — добавляю я то, что кажется мне важным. — Если не захочет, не заставлять.

— Да.

В этом обмене мнениями не прозвучало откровенной привязки к нам, как возможным родителям, но это будто улавливается между строк. Оттого крайне смущает и волнует.

Не знаю, кто все это время занимается работой Андрея, но из клиники мы выбираемся вместе и только ближе к обеду. Он направляется сразу же к машине, я вначале тоже следом иду. Потом все же торможу, не добираясь до двери.

Андрей оборачивается и окидывает меня напряженным взглядом. Ощущение, что ждет, будто я бежать стану, и уговаривает себя не нагонять.

— Садись. Поговорим, — произносит с расчетливыми расстановками, якобы ровным тоном.

Заманивает, притупляя бдительность. Осознаю это и… поддаюсь. Шагаю к нему и позволяю запереть себя в этом черном танке. Пока в клинику ехали, так не волновалась. Потому что знала, что направляемся в общественное место. Сейчас же… нет гарантий, что отпустит.

У меня есть меньше минуты, чтобы собраться с мыслями и справиться с эмоциями. Но я не справляюсь. Андрей обходит автомобиль и занимает место водителя, а я все так же учащенно дышу и нервно стискиваю пальцы одной руки второй.

— Домой едем?

— К кому?

— К нам.

— К нам?

— Да.

Все время, пока ведем этот диалог, глазами друг друга будто физически касаемся. Пытаем и одновременно ласкаем.

— Ты говорила, если бы я позвал… — припоминает тот ужасный день. — Я зову. Ты идешь?

— С тобой? К нам? — снова повторяю я.

— Да, — так же терпеливо звучит с его стороны.

Вот только я знаю, чего ему это стоит. Чувствую, как ломает себя. С его стороны ведь много шагов было, а я… Если бы не переломы Валеры, моя болезнь и… беременность, которая замаячила между нами как возможность безболезненно вернуться… Если бы не все эти стечения обстоятельств, продолжала бы страдать и его мучить? Разумно это — оставаться гордой и несчастной?

— Нет, — выплескиваю свои мысли вслух.

Конечно же, неразумно. С опозданием понимаю, что Андрей этот выдох принимает как ответ на свой вопрос. Резко вдыхая, отворачивается к окну. Я же, поддаваясь порыву, нахожу его ладонь и крепко сжимаю. Он позволяет моим пальцам сплестись с его. Визуально это прослеживая, выразительно стискивает челюсти и медленно выдыхает.

— То есть… — спешу исправиться. — Мой ответ… Мой ответ — да, — мне кажется, что я это короткое слово выкрикиваю. На деле же, если и кричу, то только сиплым шепотом. — Я еду домой. С тобой.

Пытаюсь хотя бы в этот момент сдержать слезы и не заплакать, но то, как Рейнер на меня смотрит, тепло и пронзительно, не оставляет шансов.

Это так странно. Снова оказаться в этом доме. Андрей говорит — нашем. Я же еще помню эмоции, которые меня обуяли, когда вошла в эту спальню в первый раз. Тогда со мной рядом стояла Ася, и я была ужасно напугана перед тем человеком, в жизнь которого мне предстояло войти. Сейчас же за мной шагает сам Рейнер. Теперь — я сама Рейнер.

— Думаю, ты знаешь, что где найти, — негромко произносит он. — Все твои вещи на своих местах.