Дмитрий вышел к высокому кедру, наклонившемуся над ущельем, и, прикрепив к поясу монтерский пояс-ремень, а к ногам стальные когти, как кошка полез наверх. Автомат мешал ему, и, когда он добрался к самой кроне, повесил его на сучок рядом с собой. Следовало засветло осмотреть подходы к водопаду, скалу, дробившую водопад на два рукава. Восьмикратный бинокль прощупывал метр за метром, но ничего подозрительного Касьянов не видел. Снег, чистый снег, черные проплешины на камнях, обдуваемых ветром, и ни единого следа.

Гремел водопад. В узкой расселине он клокотал. Львиная грива его перекатывалась, как по ступеням, исчезая в узкой расселине. Струился туман, смешиваясь с падающим снегом. Над «чертовым пальцем» вздымалась в середине водопада скала, куда, как говорил Кочегаров, нет прохода. А если есть? Если именно в этом труднодоступном месте прячется тот, кого они ищут? «Дождемся Савельева, — принял решение Касьянов, — и ночью с помощью приборов пойдем к водопаду».

Касьянов отвел бинокль в сторону. Последний луч солнца, утонувшего в туче, скользнул по стеклу, и оно вспыхнуло алмазом… Какая все-таки красота вокруг! Земля, родная земля!..

К вечеру Соколовский стал беспокойнее. Сначала он хотел привязать Абрека к двери землянки, но раздумал — оставил на свободе. Потом принес огромную Колодину и ею придавил двери изнутри. Сделав это, он чистой тряпкой протер и зарядил карабины. Недоверчиво посмотрел на небольшое окно, затянутое бычьим пузырем. С той стороны окна темнела лишь крохотная приступочка, обрывающаяся в пропасть, и к окну можно было попасть только через крышу. Другое оконце — напротив двери — тоже было надежным: узкий карниз скатывался к ущелью, где гремел водопад. Там, где лежанка, — глухая кварцевая стена. «Умел делать тайник батька!» — с удовлетворением подумал Иван. Кряхтя, залез под стол, попробовал крышку подполья, она подалась легко.

Василий Никифорович, следивший за ним через щели своей темницы, понял, что его тюремщик почуял опасность и готовится к ней. Неужели где-то близко товарищи, близко помощь? Сказал же Соколовский о каком-то шишкаре с биноклем. Но за кедровыми орехами и вправду никто с биноклем не полезет. Значит, ищут. Ищут, конечно, его, Колядина, и не предполагая, что жив Соколовский. «А ведь это может дорого обойтись товарищам, — думал егерь. — Как дать сигнал, как предупредить об опасности?» Василий Никифорович забыл о себе, мысль о том, что бандит прежде всего расправится с ним, даже не приходила ему в голову. «Единственное, чем могу быть полезен, — соображал Колядин, — это броситься на Соколовского. Пролом-то уже готов… А пока что нужно говорить и говорить, отвлекать…»

— Иван, — начал первым разговор Василий Никифорович. — Я так и не понял, зачем ты вернулся в Россию? Жил бы безбедно за границей. С твоими-то способностями…

— Ишь ты, — отозвался Соколовский. — Способности признал.

— Так почему же вернулся?

— По тайге соскучился.

— Не верю.

— И правильно, что не веришь, — буркнул Соколовский. — За золотом сюда пришел! Золото тут. А вывезти его отсюда — даже мне не под силу. Может, ты, когда поумнеешь, поможешь…