- Ну, всяко лучше, чем бросаться в атаку сломя голову, не имея данных разведки и не подозревая об истинном количестве сил противника! – раздалось от двери.

   Бруни вскинула голову и увидела мужа, плечом привалившегося к дверному косяку. Как давно он тут стоял?

   - Хорошенько обдумай то, что сказала моя жена, Лисс, - сказал принц, подходя к Бруни и целуя ее, - она плохого не посоветует. Свободен!

   - Слушаюсь! – радостно воскликнул адъютант и вышел, печатая шаг.

   Аркей сел рядом с женой на диван, обнял ее и, устроив у себя на груди, уткнулся лицом в ее макушку.

   - Как же ты вкусно пахнешь!

   Бруни молчала, тихонько улыбаясь.

***

- Я не верю своим ушам! – воскликнула архимагистр. – Селестий, ну-ка повтори еще раз то, что сказал!

   - Защиты, мы просим твоей защиты! – повторил отступник, упрямо глядя на нее.

   - У меня? – уточнила Ники, все еще надеясь, что ослышалась или не так его поняла. – У той, что уничтожила вашего бога, и до сих пор не чувствует угрызений совести на этот счет?

   - У тебя! – в глазах отступника полыхнула ненависть.

   Полыхнула живым огнем, тем, в котором сгорали на поле последней битвы сотни тысяч последователей Гересклета. Впрочем… бог был мертв, и ненависть быстро угасла.

   - И от чего я должна буду вас защищать? – уточнила волшебница. Нет, не ошиблась, подозревая, что тема разговора ей не понравится!

   Старик снова колебался, не отвечая. Она видела это по его ускользающему взгляду, по судорожно сжатым пальцам, по напряженным плечам.

   - Ты же не настолько глуп, чтобы просить меня о помощи, не раскрывая карты? - мурлыкнула Никорин.

   Из Селестия словно выкачали воздух – он едва не упал, но вовремя ухватился за край стола. На его лице сразу стали явными признаки возраста и тяжелой жизни, как будто перед Ники оказался другой человек, бледное подобие себя самого.

   - Мы ведем свой род с давних времен, - тихо заговорил он, - с тех самых, когда по легенде ты, госпожа, уничтожила нашего бога… Но с его помощью несколько последователей выжили в битве и сохранили память о тех событиях. Было ли то проклятие Гересклета, или его дар нашим предкам, я не знаю! Но они получили возможность передавать воспоминания из поколения в поколение. Поэтому я и мои братья и сестры действительно знаем, что это такое – раствориться в любви бога, которому поклоняешься! И слаще этого нет ничего на земле!

   Несмотря на поднимавшуюся в душе ярость, волшебница не давала себе воли – молчала, боясь спугнуть откровения отступника. Да и не смогла бы она объяснить ему то, что видела сама, находясь по другую сторону фронта, когда вдвоем с Ясином они вышли против сотни тысяч безумцев. Для тех, кто огненной волной шел на Тикрей, это была божественная благодать, а для всех остальных – ужас и смерть в пламени, пожирающем все и всех.

   - Со временем эти способности изменились, - продолжал Селестий, - и воспоминания стали все чаще являться нам в виде снов, иногда пугающе реальных. Полученные в таких снах пророчества всегда сбывались. Например, мы знали точную дату и время нападения Крея на Ласурию…