Троян, открывающий решетчатые калитки коридора своими ключами, связка с которыми висела у него на поясе, как у заправского тюремщика, в последнюю дверь постучал, подождал, пока его оттуда окликнут и назвался. Ники поежилась. Немногие из тех, кто попадали в эту часть дворцового каземата, возвращались к свету. Либо факелы заменяли им на долгие годы и солнце, и луну, либо смерть навсегда лишала несчастных возможности различать их сияние.

   Глазам архимагистра предстало квадратное помещение с очагом, которому могла бы позавидовать и замковая кухня. Рядом с ним полукругом стояли несколько столов с лежащими на них инструментами для пыток (Ники отвела взгляд). А с другой стороны, подвешенный за вздернутые руки, полустоял-полувисел пожилой мужчина, более всего походивший на монаха серым рубищем, аккуратной бородкой и глазами, в глубине которых притаился фанатичный огонек. Едва Никорин вошла в комнату, мужчина впился в нее взглядом и более его не отводил.

   Троян коротко глянул на стоящего рядом с пленником палача – здорового, обнаженного по пояс, в красном, островерхом колпаке. Тот молча покачал головой.

   - Что ж, друг мой Селестий, вижу, беседа с моим специалистом более никаких плодов не дала! – обращаясь к пленнику, преувеличенно тяжело вздохнул герцог. – Впрочем, я привел ту, о которой ты спрашивал! Возможно, с ней ты будешь разговорчивее!

   Ники разглядывала арестанта, не приближаясь к нему. Невысокий, сухопарый, явно привычный как к долгим переходам, так и к суровой жизни, борода аккуратно подстрижена, рубище изношено в пути, а не от нищеты. Добирался в Вишенрог пешком? На перекладных? Зачем?

   - О чем ты хотел говорить со мной? – спросила Ники.

   В темных глазах мелькнула насмешка. Хриплый голос ответил:

   - Неужели не подойдешь ближе, госпожа волшебница? Неужели… боишься?

   Никорин с негодованием качнулась вперед, однако Троян крепко перехватил ее запястье и предупреждающе качнул головой.

   Старый морской волк и в подземелье был начеку! Архимагистр благодарно похлопала его по руке и приказала себе успокоиться. Еще раз вгляделась в пленника. Тот не выглядел одержимым, не тянул к ней скрюченных, как птичьи лапы, пальцев, не разевал рот в крике, от которого рвались голосовые связки, не стремился убивать все живое не своем пути. Да и сохранилась ли в них, тех, кто и до сих пор поклонялся древнему богу огня, способность мгновенно разрушать грань между сознательным существованием и кровавым безумием? Или осталась лишь в воспоминаниях?

   - Мне жаль, что тогда погибли не все… - делая шаг вперед, произнесла Ники, - жаль, что некоторые выжили и даже вновь обретя разум, не осознали произошедшего и не отреклись от того, что привело их к умопомешательству!

   Пленник качнул головой.

   - Ты не понимаешь, богоубийца, о чем говоришь, поскольку никогда не растворялась в божественной воле!

   Повинуясь знаку начальника Тайной канцелярии, палач коротко ударил старика под дых.

   - Выбирай выражения, когда разговариваешь с Ее Могуществом! – пояснил рю Вилль.

   Ники думала о том, что отступник ошибается. Она не просто растворялась, сначала она, думала, что постигает мудрость, затем, что – любовь, а на самом деле по крупицам теряла себя долгие-долгие годы, до тех пор, пока однажды осознание потери не стало слишком явным.