— Это умно, товарищ Цветков, — похвалил Шелестов. — Надеюсь, он не ослушается. Опытный сотрудник никогда не станет ничего делать в ущерб себе. Что по Грибову? — Он позволил себе сдержанно пошутить. — Он виновный, подозреваемый или потенциально подозрительный?

— Большая вероятность, что виновный. Капитан Грибов Олег Фомич, одинокий, проживает в офицерском общежитии на улице Полевой. Занимает должность интенданта в отделе материально-технического снабжения.

— Это не «крот»? — насторожился Максим.

— Полагаю, что нет… — Цветков помялся. — Не тот уровень. Грибов не может располагать данными по всему спектру военных вопросов. Только ограниченной частью. Сильно копать пока остереглись. Он вроде как с Урала, в разводе с женой. Переведен в Западную Белоруссию в конце 1940 года. Если это легенда, то вполне убедительная. Грибов решает вопросы поставки в войска горючего, амуниции и тому подобного. К штату 23-й дивизии не причислен. Формально относится к городскому гарнизону — там зарегистрирован и поставлен на денежное довольствие. Согласно показаниям знакомой Михальца, эти двое часто встречались, причем свои встречи не афишировали. Иногда их встречи происходили за городом…

— И Михалец ей об этом рассказывал? — не поверил Шелестов.

— Ни разу. Всячески скрывал. Женщины — странные существа. Какие-то недомолвки, невнятный лепет, оправдания — и уже ревность в голове. Пару раз незаметно следила за ним, о чем, понятно, Михальцу не докладывала. Дама не блещет красотой, но весьма умная. А капитана Грибова она знала в лицо — имелись контакты его конторы с филиалом Белгосснаба. Опять же опускаю подробности. Шулевич подверг полученные сведения анализу. В качестве подозреваемого — только Грибов. И еще один любопытный факт: после исчезновения Михальца Грибов занервничал, несколько дней никуда не высовывался: только работа и общежитие, где он имеет отдельную комнату. Сегодня утром до него, похоже, дошли слухи о нашем интересе к личности Михальца. Грибов опять занервничал, кинулся на вокзал, отстоял очередь в кассу. Брать его не стали, поскольку выяснилось, что он взял билет на завтра, на 19 часов вечера. Это пассажирский до Москвы, билет взят в купейный вагон.

— Бежит со службы? — удивился Максим. — А как же хладнокровие и выдержка или чем там еще могут похвастаться немецкие агенты?

— Мы ничего о нем не знаем, — пожал плечами Цветков. — Его могли завербовать. Сдали нервы, трусом оказался.

— Грибова не брать, — приказал Максим. — Пусть за ним следят, но скрытно, уяснили? Шулевич начал — Шулевич и продолжит. Арест Грибова не поможет нам добраться до крупных фигур. А вот бегство может кого-нибудь и привлечь… Минимум посвященных, товарищ Цветков, это понятно? Грибова брать на вокзале, перед отправлением поезда, возможно, прямо в купе, при этом тщательно отслеживать тех, кто будет его вести, кроме нас… если кто-то вообще будет. Все сведения по фигуранту — мне. Подробные распоряжения — позднее.

Это снова было сродни интуиции. Просто мистика и колдовство — он каждым волоском на коже чувствовал: тема интересная. И поручать такое дело неведомо кому? Ближе к ночи, терзаемый сомнениями, Максим созвонился с Платовым.